Сырое лето. Я лежу
В постели - болен. Что-то подступает
Горячее и жгучее в груди.
А на усадьбе, в те'нях светлой ночи,
Собаки с лаем носятся вкруг дома.
И меж своих - я сам не свой. Меж кровных
Бескровен - и не знаю чувств родства.
И люди опостылели немногим
Лишь меньше, чем убитый мной комар.
И свечкою давно озарено
То место в книжке, где профессор скучный,
Как ноющий комар, - поет мне в уши,
Что женщина у нас угнетена
И потому сходна судьбой с рабочим.
Постой-ка! Вот портрет: седой профессор -
Прилизанный, умытый, тридцать пять
Изданий книги выпустивший! Стой!
Ты говоришь, что угнетен рабочий?
Постой: весной я видел смельчака,
Рабочего, который смело на' смерть
Пойдет, и с ним - друзья. И горны замолчат,
И остановятся работы разом
На фабриках. И жирный фабрикант
Поклонится рабочим в ноги. Стой!
Ты говоришь, что женщина - раба?
Я знаю женщину. В ее душе
Был сноп огня. В походке - ветер.
В глазах - два моря скорби и страстей.
И вся она была из легкой персти -
Дрожащая и гибкая. Так вот,
Профессор, четырех стихий союз
Был в ней одной. Она могла убить -
Могла и воскресить. А ну-ка, ты
Убей, да воскреси потом! Не можешь?
А женщина с рабочим могут.
