Городская площадь. Задний план занят белым фасадом дворца
с высокой и широкой террасой; на массивном троне -
гигантский Король. Корона покрывает зеленые, древние кудри,
струящиеся над спокойным лицом, изборожденным глубокими
морщинами. Тонкие руки лежат на ручках трона. Вся поза -
величавая. В самом низу - у рампы - под высоким парапетом
набережной - скамья; к ней с двух сторон спускаются
лестницы. Скамья на берегу моря, которое узкой полосой
подходит издали, слева огибая мыс с площадью и дворцом, и
сливается с оркестром и театром, так что сцена представляет
из себя только остров - случайный приют для действующих лиц.
Солнце не взошло еще. Почти в полном мраке Шут, в качестве
Пролога, подплывает с моря, привязывает свою лодку у берега,
вынимает из нее удочку и узелок и садится на скамью.
Шут
Еще и солнцу лень светиться,
А я - на берегу.
Светила могут не трудиться,
А я вот - не могу.
Но я без них нашел дорогу
И вот, приплыл сюда,
Чтоб здравостью своей немного
Смягчить вас, господа.
Вот здесь - дворец на темном фоне,
И на террасе - трон.
Король, как видите, в короне,
И стар и удручен.
Перед дворцом гуляет всякий,
Кто хочет отдохнуть.
Лишь демократу и собаке
Здесь не показан путь.
Здесь - чистой публике дорога,
Здесь для нее - скамья.
И только на правах Пролога
На ней присел и я.
Передо мной - в оркестре - море,
Волна его темна,
Но если солнце встанет вскоре,
Увижу все до дна.
Мой долг был - только вас понудить
Взглянуть на этот вид.
А рыбу в мутных водах у/дить
Мне здравый смысл велит.
Шут садится верхом на рампу и закидывает удочку в
оркестр. Во время действия его большею частью не видно за
боковой занавесью - он появляется только в отдельных
сценах.
