Этот монолог в первой четырехактной обработке трагедии
должен был открывать третье действие, но потом был заменен
монологом Берты в конце второго действия.
Зал как в предыдущих действиях. Свечи на столе. Берта
входит.
Берта
Боже, помощи прошу!
Видишь, руки я сложила
И уста твердят молитву;
Ах! Твердить слова святые -
Это значит ли молиться!
Нет, не с праздными словами,
Но с боязнью робкой реешь
Ты, душа, вокруг любимых,
А без помыслов молитва
Смерть, не помощь принесет!
С чистым помыслом, бывало,
Лику Богочеловека
Я молитвы возносила,
Он - мой Брат и мой господь,
Я испрашивала помощь
Через братскую любовь.
Ах, какой надеждой робкой
Грудь исполнена была!
Сердце прядало, волнуясь,
Злое горе отходило,
Так весна освобождает
От шершавой оболочки
Нежной дланью - первый лист;
Зеленеет он надеждой,
Покидая зимний сон,
Вешним духом опьянен;
Далека казалась помощь,
Я же верила - придет!
Если даже невозможно,
Невозможное вздохнет!
Как теперь все изменилось!
Или бог уже не тот?
Или он не внемлет зову? -
Ах, все тот же, тот же бог,
Сил довольно у него,
И ничто не изменилось,
Кроме сердца моего.
Страху темному здесь место,
Мрак и тучи впереди;
Золотая вера детства
Отлетела из груди.
Всем сомненьям грудь открыта,
Я колеблюсь, как во сне;
И страстей крыло разбито,
И надежды нет во мне.
Факел веры дотлевает,
Слышу страха голоса!
Кто чудес не пожелает,
Тем закрыты чудеса!
Садится в кресло, роняя голову на руки.
