Я знал её: она была душою
Прелестней своего прекрасного лица.
Умом живым, мечтательной тоскою,
Как бы предчувствием столь раннего конца,
Любовию к родным и к нам желаньем счастья,
Всем, милая, она несчастлива была,
И, как весенний цвет, расцвётший в дни несчастья,
Она внезапно отцвела.
И кто ж? Любовь ей сердце отравила!
Она неверного пришельца полюбила:
На миг её пленяся красотой,
Он кинулся в объятия другой
И навсегда ушёл из нашего селенья.
Что, что ужаснее любви без разделенья,
Простой, доверчивой любви!
Несчастная, в душе страдания свои
Сокрыла, их самой сестре не поверяла,
И грусть безмолвная и жаждущая слёз,
Как червь цветочный, поедала
Её красу и цвет ланитных роз!
Как часто гроб она отцовский посещала!
Как часто, видел я, она сидела там
С улыбкой, без слезы роптанья на реснице,
Как восседит Терпенье на гробнице
И улыбается бедам.
