О, непонятные, жестокие мужчины!
И охлажденье их и страсть к нам - без причины.
Семь дней тому назад еще в последний раз
Здесь предо мной вздыхал и плакал Лизиас.
Я верила, я им гордилась, любовалась.
Ты видишь, Пифия? Всё нынче миновалось!
Зову - не слушает. Спроси, отворожен
Он зельем, что ль, каким? Или обижен он
Вакхидой верною? Давно ль, склоня колены,
Преследовал меня богач из Митилены,
Швырялся золотом, нес мирры, пышных роз,
И руку предлагал? - О, сколько горьких слез
Мне стоил Лизиас!
< Пифия >
Я помню, ревновала
Его ты к флейтщице. Я знаю, та Цимбала
Тяжелокосая с Филлидою-змеей
Всегда вдвоем. - Куда ты, Лизиас? Постой!
Признайся лучше!
< Лизиас >
В чем?
< Пифия >
Я правдой не обижу.
Недаром флейтщиц я лезбейских ненавижу.
Вот всепобедные сирены! Слушай смех.
Ведь не Вакхида я смиренница. При всех
Скажу, что видела на днях. Бываю часто
На пышных я пирах. Наследник Феофраста
Звал ужинать. Он сам красноречив, пригож
И ласков. Собрались. В венках вся молодежь,
Вся раздушенная; в венке на крайнем ложе
С седою бородой мудрец известный тоже
Возлег. Мне не забыть сурового лица.
Всем хочется речей послушать мудреца...
Вдруг флейты ласковой, игривой, вдохновенной,
Фригийской флейты зов раздался вожделенный,
И легкая, как лань, лезбеянка вошла,
Остановилася, всех взором обвела
И старцу мудрому, исполнена тревоги,
Кудрявой головой, в цветах, поникла в ноги.
Но старец ей, смеясь: "Нашла же, где упасть!
Беседе рад мудрец, но презирает страсть" -
И оттолкнул ее. Смущенная позором,
Лезбеянка встает; но флейты страстным хором
Зовут танцовщицу, - и вот уже она
Несется, кружится, полуобнажена
И беззаветного исполнена желанья.
Я женщина - и то... Нет, страшные созданья!
Смотрю - философ наш, порыва не тая,
Встает, кричит: "Все прочь! сюда! она моя!"
Вмешался тут Дифил, повеса и гуляка,
Поднялся общий шум, и завязалась драка.
Венок у мудреца сорвали с головы...
Смех! - Вот лезбеянки, ты видишь, каковы.
А ты еще ее, Вакхиду, голубицу,
Решился променять на флейтщицу-срамницу,
На черноглазую Цимбалу.
< Вакхида >
Нет, постой,
Подруга Пифия! Мне хочется самой
Ему напомнить ночь, как, веря юным силам,
Он пил наперебой с Тразоном и Дифилом.
Позвали флейтщиц к вам. - Я не спускала глаз. -
Хотя Цимбалу ты поцеловал пять раз,
Ты этим лишь себя унизил. Но Филлида!
Я всё заметила, не подавая вида, -
Как ты глазами ей указывал фиал,
Тобою отпитой, как ты рабу шептал,
Наполнив вновь его, тайком снести к Филлиде.
Нет, вспомнить не могу я о такой обиде! -
Как, закусивши плод и видя, что Тразон
О Диогене в спор с Дифилом погружен,
Ты яблоко швырнул - и на лету поймала
Она его, смеясь; потом поцеловала
И спрятала. - Ну что? Что скажешь ты теперь?
< Лизиас >
Я пьян был и шутил. Нет, Пифия, не верь
Ты ревности ее. Ее ты защищаешь,
Но скажешь ты не то, когда ты всё узнаешь.
Вакхида, выслушай! Довольно я молчал!
На ложе с отроком я сам тебя застал!
< Вакхида >
Меня? О боги! Где? Когда? В какую пору?
< Лизиас >
Ты знаешь, что, меня строжайшему надзору
Отец из-за тебя подвергнув, приказал,
Чтоб раб мне по ночам дверей не отпирал.
Семь дней тому назад, желаньем истомленный,
Позвал Дримона я. Мой сверстник благосклонный
Подставил у стены мне спину - и по ней
Я перелез. Бегу - и вот я у дверей
Моей возлюбленной. Была уж полночь, пели
Вторые петухи. Дверь заперта. Ужели
Стучать, греметь? Махну я через двор, - знаком
Мне этот путь. Вхожу я ощупью в твой дом,
Нащупал я постель.
< Вакхида >
О боги! Умираю!
Что скажет он еще?
< Лизиас >
Я слухом различаю
Дыхание двоих. Сперва мне мысль пришла -
Рабыню Лиду спать ты, видно, позвала;
Но тихо я впотьмах к вам простираю руки...
О Пифия! пойми, какие злые муки
Я вынес! Ищущей рукою я напал
На кожу нежную: то отрок возлежал,
Благоухающий, с обритой головою...
О, если б нож тогда случился под рукою!
Не смейся, Пифия: ужасен мой рассказ!
< Вакхида >
И только? Вот за что ты в гневе, Лизиас?
То Пифия была.
< Пифия >
К чему ты всё болтаешь!
< Вакхида >
Зачем скрывать? Теперь, мой Лизиас, ты знаешь:
То Пифия была.
< Лизиас >
С обритой головой?
Ну, скоро ж у нее роскошною косой
Успели локоны густые увенчаться!
Сам Феникс быстро так не может возрождаться;
На бритой голове коса узлом в шесть дней!
< Вакхида >
Боясь, чтобы болезнь недавняя кудрей
Ей не испортила, она без сожаленья
Обрилась, - а на ней чужое украшенье.
Сними ж его на миг, друг Пифия! Глазам
Ревнивец наконец пускай поверит сам.
Ты видишь, - вот она, невинная прикраса,
А вот и отрок злой, что мучил Лизиаса!
