Под соломенной крышей
Он по преданиям живет,
И доселе имя выше
Чтит едва ли чье народ.
И, старушку окружая
Вечерком, толпа внучат
"Про былое нам, родная,
Расскажи, - ей говорят. -
Пусть для нашего он края
Был тяжел, - что нужды в том?
Да, что нужды в том?
Вспоминает, золотая,
Всё народ об нем!"
- "Проезжал он здесь с толпою
Чужестранных королей...
Молода я и собою
Недурна была - ей-ей!
Поглядеть хотелось больно:
Стала я невдалеке...
Был он в шляпе треугольной,
В старом сером сюртуке...
Поравнялся лишь со мною,
"Здравствуй!" - ласково сказал...
Так вот и сказал... "
- "Говорил, значит, с тобою
Он, как проезжал?"
"А потом в Париже вскоре
Я была... Пошла в собор...
В Нотрэ-Дам, в большом соборе,
Был и он, и целый двор.
Праздник был тогда великий,
Все в наряде золотом...
Раздавались всюду клики:
"Милость божия на нем!"
Был он весел; поняла я:
Сына бог ему послал,
Да сынка послал..."
- "Экий день тебе, родная,
Бог увидеть дал!"
- "Но когда в страну родную
Чужестранцев бог наслал
И один за дорогую
Он за родину стоял...
Раз, вот эдакой порою,
Стук в ворота... К воротам
Выхожу: передо мною -
Он стоит, смотрю: он сам!
"Боже мой! война какая!" -
Он сказал - и тут вот сел"...
- "Как! сидел он тут, родная?"
- "Тут вот и сидел!
"Дай мне есть", - сказал... Подать я -
Подала чт'о бог послал...
У огня сушил он платье,
Кушал - а потом он спал...
Как проснулся, не могла я
Слез невольных удержать...
Он же точно утешая,
Обещал врагов прогнать.
А горшок тот сберегла я,
Из которого он ел,
Суп простой наш ел..."
"Цел горшок тот, цел, родная?
Говори ты: цел?"
- "Отвезли его в безвестный,
Дальний край: свою главу
Он сложил не в битве честной -
На пустынном острову.
Даже - верить ли? - не знали...
Всё ходил в народе слух:
Скоро, скоро из-за дали,
Грозный он нагрянет вдруг...
Тоже, плача, всё ждала я,
Что его нам бог отдаст,
Родине отдаст..."
- "Бог за слезы те, родная,
Бог тебе воздаст!"
