Уходят вдаль людских голов бугры:
Я уменьшаюсь там - меня уж не заметят,
Но в книгах ласковых и в играх детворы
Воскресну я - сказать, как солнце светит...
И в бой меня ведут понятные слова -
За оборону жизни - оборону
Страны-земли, где смерть утратит все права
И будет под стеклом показан штык граненый...
Правдивей правды нет, чем искренность бойца:
Для чести и любви, для воздуха и стали
Есть имя славное простого мудреца -
Его мы слышали и мы его застали...
18 января - 3 февраля 1937
[II]
[И в бой меня ведут понятные слова -
За оборону жизни - оборону
Страны-земли, где смерть утратит все права
И время расцветет, как самоцвет граненый...
Уходят вдаль людских голов бугры:
Я уменьшаюсь там - меня уж не заметят,
Но в книгах ласковых и в играх детворы
Воскресну я сказать, как солнце светит...
Правдивей правды нет, чем искренность бойца:
Для чести и любви, для воздуха и стали
Есть имя славное простого мудреца -
Его мы слышали и мы его застали...]
[Нрзб.] лошадей вдыхаю чалый пар
[Подковой] речь звенит [?], шуршит как речь листва.
[Великий Сталин этой]
Да закалит меня той стали сталевар
В которой честь и жизнь и воздух человечества.
[III]
1
Художник, береги и охраняй бойца:
Лес человечества за ним идет, густея,-
Само грядущее дружина мудреца
И слушает его все чаще, все сильнее...
Художник, береги того, кто весь с тобой,
Кто мыслит, чувствует и строит,
Не я и не другой - ему народ родной,
Народ-Гомер хвалу утроит.
2
Он свесился с трибуны, как с горы,
В бугры голов - должник сильнее иска;
Могучие глаза решительно добры,
Густая бровь кому-то светит близко.
И я хотел бы стрелкой указать
На твердость рта - отца речей упрямых,
Лепное, сложное, крутое веко - знать,
Работает из миллиона рамок.
Весь откровенность, весь признанья медь
И зоркий слух, не терпящий сурдинки...
На всех, готовых жить и умереть,
Бегут, играя, щурые морщинки...
3
Глазами Сталина раздвинулась гора
И вдаль прищурилась равнина,
Как море без морщин, как завтра из вчера -
До солнца борозды от плуга исполина.
Он улыбается улыбкою жнеца
Рукопожатий в разговоре,
Который начался и длится без конца
На шестиклятвенном просторе...
И каждое гумно и каждая копна
Сильна, убориста, умна - добро живое,
Чудо народное - да будет жизнь крупна -
Ворочается счастье стержневое...
4
Сжимая уголек, в котором все сошлось,
Рукою жадною одно лишь сходство клича,
Рукою хищною ловить лишь сходства ось
Я уголь искрошу, ища его обличье.
Я у него учусь, не для себя учась,
Я у него учусь к себе не знать пощады:
Несчастья скроют ли большого плана часть -
Я разыщу его в случайностях их чада...
Пусть не достоин я еще иметь друзей,
Пусть не насыщен я и желчью и слезами,-
Он все мне чудится в шинели, в картузе
На чудной площади с счастливыми глазами.
5
И шестикратно я в сознаньи берегу -
Свидетель медленный труда, борьбы и жатвы -
Его огромный путь через тайгу
И ленинский октябрь - до выполненной клятвы...
Уходят вдаль людских голов бугры,
Я уменьшаюсь там, меня уж не заметят,
Но в книгах ласковых и в играх детворы
Воскресну я - сказать, как солнце светит...
Правдивей правды нет, чем искренность бойца:
Для чести и любви, для доблести и стали
Есть имя славное для сильных губ чтеца -
Его мы слышали и мы его застали.
