"Ты хоть плачь, хоть не плачь -
Быть по-моему!
Я сказал тебе: не послушаю!
Молода еще, рано умничать!
"Мой жених-де вот и буян и мот,
Он в могилу свел жену первую..."
Ты скажи прямей: мне, мол, батюшка,
Полюбился сын Кузьмы-мельника.
Так сули ты мне горы золота -
Не владеть тобой сыну знахаря.
Он добро скопил, - пусть им хвалится,
Наживи же им имя честное!
Я с сумой пойду, умру с голода,
Не отдам себя на посмешище, -
Не хочу я быть родней знахаря!
Колдунов у нас в роду не было.
А ты этим-то мне, бесстыдница,
За мою хлеб соль платить вздумала,
Женихов своих пересуживать!
Да ты знаешь ли власть отцовскую?
С пастухом, велю, под венец пойдешь!
Не учи, скажу: так мне хочется! "
Захватило дух в груди дочери,
Полотна белей лицо сделалось,
И, дрожа, как лист, с мольбой горькою
К старику она в ноги бросилась:
"Пожалей меня, милый батюшка,
Не сведи меня во гроб заживо!
Аль в избе твоей я уж лишняя,
У тебя в дому не работница?..
Ты, кормилец мой, сам говаривал,
Что не выдашь дочь за немилого.
Не губи же ты мою молодость:
Лучше в девках я буду стариться,
День и ночь сидеть за работою!
Откажи, родной, свахе засланной".
- "Хороша твоя речь, разумница;
Только где ты ей научилася?
Понимаю я, что ты думаешь:
Мой отец, мол, стар, - ему белый гроб,
Красной девице своя волюшка...
Али, может быть, тебе не любо,
Что отец в почет по селу пойдет,
Что богатый тесть тестю бедному
При нужде порой будет помочью?
Так ступай же ты с моего двора,
Чтоб ноги твоей в доме не было! "
- "Не гони меня, сжалься, батюшка,
Ради горьких слез моей матушки!
Ведь она тебя богом, при смерти,
Умоляла быть мне защитою...
Не гони, родной, я ведь кровь твоя! "
-"Знаю я твои бабьи присказки!
Что, по мертвому, что ль, расплакалась?
Да хоть встань твоя мать-покойница,
Я и ей скажу: "Быть по-моему! "
Прокляну, коли не послушаешь!.."
Протекло семь дней: дело сладилось.
Отец празднует свадьбу дочери.
За столом шумят гости званые;
Под хмельком старик пляшет с радости,
Зятем, дочерью выхваляется.
Зять сидит в углу, гладит бороду,
На плечах его кафтан новенький,
Сапоги с гвоздьми, с медной прошвою,
Подпоясан он красным поясом.
Молодая с ним сидит об руку;
Сарафан на ней с рядом пуговок,
Кичка с бисерным подзатыльником, -
Но лицо белей снега чистого:
Верно, много слез красной девицей
До венца в семь дней было пролито.
Вот окончился деревенский пир.
Проводил старик с двора детище.
Только пыль пошла вдоль по улице,
Когда зять, надев шляпу на ухо,
Во весь дух пустил тройку дружную,
И без умолку под дугой большой
Залилися два колокольчика.
Замолчало все в селе к полночи,
Не спалось только сыну мельника;
Он сидел и пел на завалине:
То души тоска в песне слышалась,
То разгул, будто воля гордая
На борьбу звала судьбу горькую.
Стал один старик жить хозяином,
Молодую взял в дом работницу...
Выпал первый снег. Зиму-матушку
Деревенский люд встретил весело;
Мужички в извоз отправляются,
На гумнах везде молотьба идет,
А старик почти с утра до ночи
В кабаке сидит, пригорюнившись.
"Что, старинушка, чай, богатый зять
Хорошо живет с твоей дочерью?.." -
Под хмельком ему иной вымолвит;
Вмиг сожмет Пахом брови с проседью
И, потупив взор, скажет нехотя:
"У себя в дому за женой смотри,
А в чужую клеть не заглядывай! "
- "За женой-то мне глядеть нечего;
Лучше ты своим зятем радуйся:
Вон теперь в грязи он на улице".
Минул свадьбе год. Настал праздничек,
Разбудил село колокольный звон.
Мужички идут в церковь весело;
На крещеный люд смотрит солнышко.
В церкви божией белый гроб стоит,
По бокам его два подсвечника;
В головах один, в зипуне худом,
Сирота - Пахом думу думает
И не сводит глаз с мертвой дочери...
Вот окончилась служба долгая,
Мужички снесли гроб на кладбище;
Приняла земля дочь покорную.
Обернулся зять к тестю бледному
И сказал, заткнув руки за пояс:
"Не пришлось пожить с твоей дочерью!
И хлеб-соль была, кажись, вольная,
А всё как-то ей нездоровилось..."
А старик стоял над могилою,
Опустив в тоске на грудь голову...
И когда на гроб земля черная
С шумом глыбами вдруг посыпалась -
Пробежал мороз по костям его,
И ручьем из глаз слезы брызнули...
И не раз с тех пор в ночь бессонную
Этот шум ему дома слышался.
