Меж ульев, к леску примыкая густому,
Под тению гибких берез и ракит,
Недавно покрытая новой соломой,
Изба одинокая в поле стоит.
Вкруг ульев ветловый плетень. За избою
На толстых столбах обветшалый навес;
Правее ворота с одной вереею,
А далее поле, дорога, и лес;
И как хорошо это поле! Вот гречка
Меж рожью высокой и спелым овсом
Белеется ярко, что млечная речка;
Вот стелется просо зеленым ковром,
Склоняется к почве густыми кистями;
С ним рядом желтеет овес золотой,
Красиво качая своими кудрями;
А воздух струится прозрачной волной,
И солнце так ярко, приветно сияет!
Вон коршун лукавый над рожью плывет,
Вдали колокольчик звенит, замирает,
И мир насекомых немолчно поет.
Близ пчельника, в поле, под теню ракиты,
С купцом и сватами пчелинец сидит,
Широкая лысина шляпой покрыта,
Глаза его мутны, лицо все горит;
Лежат на щеках загорелых морщины,
И проседь белеет в его волосах;
Рубашка на нем из рубленой холстины,
А ноги в онучях и новых лаптях.
С ним рядом беседуют три его свата:
До плеч из-под шапок их кудри висят,
Все в синих рубахах, на шапках заплаты,
Все пылью покрыты с лица и до пят.
Пред ними, на белой разостланной тряпке,
Ведро деревянное с квасом стоит,
Желтеется мед в неокрашенной чашке
И черного хлеба краюха лежит.
Напротив пчелинца, в поддевке суконной,
В жилете и в плисовых чепных штанах,
Купец темно-русый на травке зеленой
Сидит, подбоченясь, с бутылкой в руках.
Подалее, в кичке, в цветном сарафане,
Невестка пчелина, нагнувшись стоит
И с салом свиным, на чугунном тагане,
Яичницу в глиняной чашке варит.
Левей, по дороге, близ ивы тенистой,
Две лошади подле повозок стоят
И два медолома во ржи золотистой,
Позавтракав, трубки лениво курят.
Безоблачно небо; безлюдно все поле;
Лишь пчелы жужжат, не смолкая, кругом,
Да громко, под тенью ракит, на просторе,
Ведут мужички свои речи с купцом.
1-й сват
Нет, ты уж на свата, купец, положися:
Ведь он не захочет душою кривить;
Давай-ка задаток да богу молися,
Товар - тоже золото, можно купить.
Пчелинец
Не знаю я, сватушка, хитрых уловок;
Да мой и родитель-то был не таков.
Ты видишь, что за десять лучших колодок
Всего-то я выпросил сотню рублев.
Купец
Эх, скуп ты, Кудимыч! грешишь против бога!
Знать, вздумал на старости в клад собирать,
И двадцать целковых, по-моему, много:
Ведь было б и мне из чего хлопотать.
2-ой сват
Вестимо, где польза, легка и работа,
Я помню, говаривал кум мой Сысой:
Родись только просо, косить не забота,
Семья будет с кашей, хозяин с казной.
Пчелинец
Да, сватушка, любо на свете с казною,
А я вот на старости лет обеднел;
Лишился детишек, да вот и с женою
Жить вместе не долго господь не велел.
Невестка, ты знаешь, зимой овдовела;
Сам стар: и пахать, и косить уж невмочь;
Тут горе-избушка недавно сгорела;
Одна мне утеха осталася - дочь.
Господь даст, голубушку к месту пристрою
(А ей наступил девятнадцатый год),
Тогда и глаза я покойно закрою.
Да денег-то нет: вся надежа на мед.
Купец
Э, полно грустить-то... А лучше, Кудимыч,
Давай-ка вот выпьем по чарке одной!
Купец
Да кушай, дружище! Зачем тут считаться?
Сторгуемся - ладно, и нет - не порок;
Мне стыдно отказом твоим обижаться;
Я знаю тебя уж не первый годок.
Пчелинец
Да как же! Еще твой родитель покойный
Лет двадцать со мной по приятельски жил,
Вот был человек-то! Уж этакой скромный!
А как он моих ребятишек любил!
Зато коли бабы порой посмеются
И скажут, бывало: "Вон едет купец! " -
Ребята мои его ждут не дождутся,
Глядят на дорогу, и играм конец.
Душа был покойник!... Поверишь, бывало,
Полсотни колодок он купит с двух слов.
Купец
Я сам не охотник болтать что попало.
Да что ж, ведь десяток не триста рублев?
Пчелинец
Ну, двадцать пять сбавлю, : оно дешевенько,
Да надо тебе дать копейку нажить.
Купец
Спасибо, Кудимыч. Испей-ка маленько;
Успеем поладить: куда нам спешить!
Пчелинец
Я выпью; гляди только, Яков Данилыч,
Чтоб дело покончить по совести нам.
Купец
По совeсти кончим. Ну, кушай, Кудимыч!
Покамест я, кстати, налью и свата.
2-ой сват
Вот добрый купец-то! Вишь, а угощает!
Люблю за обычай!... А что, сват Иван,
Мне кажется, день померкать начинает
И по полю ходит какой-то туман?
3-ий сват
В глазах, верно, сват, у тебя потемнело:
На поде идет все своим чередом.
Туман или ясно -не важное дело...
Вот пчельник-то ходит немного кругом.
Купец
Послушай, Пахомовна, что там хлопочешь?
Поди-ка сюда, побеседуй со мной;
Ты, видно, меня и приветить не хочешь,
Как будто мы вовсе чужие с тобой.
Пахомовна
И, что ты! коли я тебя забывала?
Хозяйке грешно про гостей забывать.
Я все за яичницей там хлопотала:
Дрова-то сырые, совсем не горят.
Купец
Небось, загорятся: закуска не к сроку.
Ты вот чарочку выпей пока;
А я ведь тебе приготовил обновку -
Кусок миткалю и два красных платка.
Смотри же, как с свекром-то ладить я буду,
Так ты, молодица, меня поддержи;
А я и в другой раз тебя не забуду;
Теперь лишь по-прежнему мне послужи.
Поморщившись, баба стакан осушила
И вытерла губы слегка рукавом,
Намазала меду на хлеб, закусила
И бойко промолвила свекру потом:
"За чем у вас, батюшка, дело-то стало?
Уважь, коли можно, купец-то хорош;
Иной нападет ведь такой трепыхало,
Пожалуй, и денег гроша не возьмешь.
Вот прошлое лето, у свата Степана,
Какой-то проезжий его подпоил,
А после, мошенник, наделал изъяну.
И к вечеру след его в поле простыл".
- "Ты сущую правду сказала про свата, -
Поднявшись, пчелинец с трудом бормотал, -
Купцы надувают ведь нашего брата,
Я сам этот грех на себе испытал.
Н у, слушай же, Яков Данилыч! Вот видишь, -
Признаться, ей-богу, в уме не было,
За то, что в расчете меня не обидишь,
Долой семь целковых! Куда что ни шло! "
-"Нет, так не придется. Я рад бы душою.
Да слишком, любезный, цена высока.
А ждешь к себе в гости купца-кулака?
Что ж? - Вольному воля; пожалуй, как знаешь,
Но только такого, как я не найдешь:
С меня ты червонцы всегда получаешь,
С другого и лыками всех не возьмешь".
Пахомовна ложки меж тем разложила,
Холодного квасу в ведро подлила,
Поближе присесть всех гостей пригласила
И в чашке яичницу им подала.
И, весело гуторя, около чашки
Сваты и пчелинец уселись в кружок;
Разгладили бороды, скинули шапки,
И каждый взял ложку и хлеба кусок.
И дружно обед свой они продолжали;
Но хмельный пчелинец не ел и молчал;
Глаза старика через силу моргали,
И нос его в воздухе что то клевал.
Купец и Пахомовна рядом сидели,
И глаз не сводил с нее ловкий сосед,
И щеки молодки румянцем горели...
Вот медом окончился сытный обед.
"Спасибо за хлеб-соль и ласку, Кудимыч, -
Сваты говорили и силились встать, -
Спасибо тебе тоже, Яков Данилыч,
Довольны, родимый: уж неча сказать! "
- "Не стоит сваточки: вы вовсе не ели, -
Сватам, спотыкаясь, пчелинец сказал, -
А что бы одну вы мне песенку спели?
Я песен, признаться, давно не слыхал! "
- "Ну, что же, Кудимыч, как будем мы ладить?
Платком утираясь, помолвил купец. -
Нельзя ли с цены твоей что-нибудь сбавить?
Скажи покороче, -и делу конец".
- "Да вот что, кормилец, я сбавлю немного:
Ты хочешь мне двести и двадцать отдать,
Не то -так ступай себе... вон и дорога!
Я больше не стану с тобой толковать".
- "Сто двадцать!... упрям ты маленько, Кудимыч! "-
Как будто обидясь, купец повторил.
"Сто двадцать! Сто двадцать! как знаешь, Данилыч!
Ни гроша не сбавлю, - и так уступил! "
- "Ну, верно, час добрый! Помолимся богу!
Куплю хоть в убыток назло кулакам!...
И, синий картуз приподнявши немного,
С пчелинцем ударил купец по рукам. -
Да только, брат, вот что: ведь я покупаю
На божию волю, на милость твою,
И если я ульи плохие сломаю,
Поправь, ради дружбы, ошибку мою".
- "Не бойся, родимый, обиды не будет...
Родитель мой по смерть всегда говорил:
Будь честен, Ванюшка: господь не забудет,
Гляди, чтобы ты никого не забыл".
- "Давайте, ребята, проворней кадушку! -
Работников кликнув, купец им сказал, -
Да кстати сейчас же зажгите курушку,
Слегка поклонился молодке знакомой
И тронуть своих лошадей приказал,
И лошади крупною рысью пустились,
На уздах раздался бубенчиков звук,
И спицы тяжелых колес закружились,
И пыль за повозками встала вокруг...
Вот кони, исчезнув за пылью густою,
Еще на горе показалися раз,
Свернули налево и вдруг за горою
В глубокой лощине пропали из глаз.
