Б. Пастернак. Стихотворения. Тт. 1-3.


4.3 "С вокзала возвращаются с трудом..."

       С вокзала возвращаются с трудом,
       Брезгливую улыбку пересиля.
       О город, город, жалкий скопидом,
       Что ты собрал на льне и керосине?
      
       Что перенял ты от былых господ?
       Большой ли капитал тобою нажит?
       Бегущий к паровозу небосвод
       Содержит все, что сказано и скажут.
      
       Ты каторгой купил себе уют
       И путаешься в собственных расчетах,
       А по предместьям это сознают
       И в пригородах вечно ждут чего-то.
      
       Догадки эти вовсе не кивок
       В твой огород, ревнивый теоретик,
       Предвестий политических тревог
       Довольно мало в ожиданьях этих.
      
       Но эти вещи в нравах слобожан,
       Где кругозор свободнее гораздо,
       И, городской рубеж перебежав,
       Гуляет рощ зеленая зараза.
      
       Природа ж - ненадежный элемент.
       Ее вовек оседло не поселишь.
       Она всем телом алчет перемен
       И вся цветет из дружной жажды зрелищ.
      
       Все это постигаешь у застав,
       Где с фонарями в выкаченном чреве
       За зданья задевают поезда
       И рельсами беременны деревья;
      
       Где нет мотивов и перипетий,
       Но, аппетитно выпятив цилиндры,
       Паровичок на стрелке кипятит
       Туман лугов, как молоко с селитрой.
      
       Все это постигаешь у застав,
       Где вещи рыщут в растворенном виде.
       В таком флюиде встретил их состав
       И мой герой, из тьмы вокзальной выйдя.
      
       Заря вела его на поводу
       И, жаркой лайкой стягивая тело,
       На деле подтверждала правоту
       Его судьбы, сложенья и удела.
      
       Он жмурился и чувствовал на лбу
       Игру той самой замши и шагрени,
       Которой небо кутало толпу
       И сутолоку мостовой игреней.
      
       Затянутый все в тот же желтый жар
       Горячей кожи, надушенной амброй,
       Пылил и плыл заштатный тротуар,
       Раздувши ставни, парные, как жабры.
      
       Но по садам тягучий матерьял
       Преображался, породнясь с листвою,
       И одухотворялся и терял
       Все, что на гулкой мостовой усвоил.
      
       Где средь травы, тайком, наедине,
       Дорожку к дому огненно наохрив,
       Вечерний сплав смертельно леденел,
       Как будто солнце ставили на погреб.
      
       И мрак бросался в головы колонн,
       Но, крупнолистый, жесткий и тверезый,
       Пивным стеклом играл зеленый клен,
       И ветер пену сбрасывал с березы.