Надменный временщик, и подлый, и коварный,
Монарха хитрый льстец, и друг неблагодарный,
Неистовый тиран родной страны своей,
Взнесенный в важный сан пронырствами злодей!
Ты на меня взирать с презрением дерзаешь,
И в грозном взоре мне свой ярый гнев являешь!
Твоим вниманием не дорожу, подлец;
Из уст твоих хула, достойных зла венец!
Смеюсь мне сделанным тобой уничтоженьем!
Могу ль унизится твоим пренебреженьем:
Коль сам с презрением я на тебя гляжу,
И горд, что чувств твоих в себе не нахожу?
Что сей кимвальный звук твоей мгновенной славы?
Что власть ужасная, и сан твой величавый?
Чем с низкими страстьми и подлою душой
Себя, для строгого своих сограждан взора,
На суд их выставлять, как будто для позора!
Когда во мне, когда нет доблестий прямых,
Что пользы в сане мне, и в почестях моих?
Не сан, не род, одни достоинства почтенны;
Сан! и самые цари без них - презренны;
И в Цицероне мной не консул - сам он чтим,
За то, что им спасен от Катилины Рим...
О, муж, достойный муж! по что не можешь снова
Родившись, спасти сограждан от рока злова?
Тиран, вострепещи! родиться может он!
Иль Кассий, или Брут, Иль враг царей Катон!
О, как на лире я того потщусь прославить,
Отечество мое, кто от тебя избавит!
Под лицемерием ты мыслишь, может быть,
От взора общего причины зла укрыть...
Не зная о своем ужасном положеньи,
Ты заблуждаешься в несчастном ослепленьи,
Как ни притворствуешь и как ты не хитришь,
Но свойства злобные души не утаишь:
Твои дела тебя изобличат народу;
Познает он, что ты стеснил его свободы,
Налогом тягостным довел до нищеты,
Селения лишил их прежней красоты...
Тогда вострепещи, о временщик надменный!
Народ тиранствами ужасен разъяренный!
Но если злобный рок злодея полюбя,
От справедливой мзды и сохранит тебя,
Всё трепещи, тиран! За зло и вероломство
Тебе свой приговор произнесет потомство!
