Настала осени пора;
В долинах ветры бушевали,
И волны мутного Днепра
Песчаный берег подрывали.
На берег дикой и крутой,
Невольно слёзы проливая,
Беседовать с своей тоской
Пришла страдалица младая.
"Свершится завтра жребий мой;
Раздастся колокол церковной -
И я навек с своей тоской
Сокроюсь в келии безмолвной!
О, лейтесь, лейтесь же из глаз
Вы, слёзы, в месте сем унылом!
Сегодня я в последний раз
Могу мечтать о друге милом!"
"В последний раз в немой глуши
Брожу с воспоминаньем смутным
И тяжкую печаль души
Вверяю рощам бесприютным.
Была гонима всюду я
Увы! вся молодость моя
Промчалась осенью ненастной!"
"В борьбе с враждующей судьбой
Я отцветала в заточенье;
Мне друг прекрасный и младой
Был дан, как призрак, на мгновенье.
Забыла я родной свой град,
Богатство, почести и знатность,
Чтоб с ним делить в Сибири хлад
И испытать судьбы превратность."
"Всё с твёрдостью перенесла
И бедствуя в стране пустынной,
Для Долгорукого спасла
Любовь души своей невинной.
Он жертвой мести лютой пал;
Кровь друга плаху оросила;
Но я, бродя средь снежных скал,
Ему в душе не изменила."
"Судьба отраду мне дала
В моём изгнании унылом:
Я утешалась, я жила
Мечтой всегдашнею о милом!
В стране угрюмой и глухой
Она являлась мне как радость,
И в душу, сжатую тоской,
Невольно проливала сладость.
"Но завтра, завтра я должна
На век забыть о страсти нежной;
Живая в гроб заключена,
От жизни отрекусь мятежной.
Забуду всё: людей и свет,
И холодна к любви и злобе,
Суровый выполню обет,
Мечтать до гроба лишь о гробе.
"О, лейтесь, лейтесь же из глаз
Вы, слёзы в месте сем унылом:
Сегодня я в последний раз
Могу мечтать о друге милом.
В последний раз в немой глуши
Брожу с воспоминаньем смутным
И тяжкую печаль души
Вверяю рощам бесприютным".
Тут, сняв кольцо с своей руки,
Она кольцо поцеловала
И, бросив в глубину реки,
Лицо закрыла и взрыдала:
"Сокройся в шумной глубине,
Ты перстень, перстень обручальной,
И в монастырской жизни мне
Не оживляй любви печальной!"
Река клубилась в берегах,
Поблёклый лист валился с шумом;
Порывный ветр шумел в полях
И бушевал в лесу угрюмом.
Полна унынья и тоски,
Слезами перси орошая,
Пошла обратно вдоль реки
Дочь Шереметьева младая.
Обряд свершился роковой...
Прости последнее веселье!
Одна с угрюмою тоской
Страдалица сокрылась в келье.
Там дни свои в посте влача,
Снеделась грустью безотрадной
И угасала, как свеча,
Как пред иконой огнь лампадной.
