Ни гром побед, ни звуки славы,
Ничто Владимира утешить не могло;
Не разьясняли и забавы
Его угрюмое и мрачное чело...
Братоубийством отягчённый
На светлых пиршествах сидел он одинок
И, тайной мыслию смущённый,
Дичился радостей, как узнанный порок.
Напрасно пение Бояна
И рокот струн живых ласкали княжий слух;
Души не исцелялась рана,
И всё тревожился и тосковал в нем дух!
Однажды он с привычной думой,
На длань склонён главой, уединясь, сидел
И с дикостью души угрюмой
На вновь воздвигнутый Перунов лик глядел.
Вокруг зелёного кургана
Толпами шумными на терёмном дворе
Народ кипел у истукана,
Сиявшего как луч и в злате, и в сребре!
"Перун! твой лик я здесь оставил,
Вещал скиталец-князь. - Миротворитель-бог!
Тебя я всех признать заставил,
И дуб, священный дух перед тобой возжог!
"Почто ж не укратишь волненья
Обуреваемой раскаянием души!
Увы! ужасные мученья
Меня преследуют и в шуме, и в тиши.
"Молю у твоего кумира:
Предел страданиям душевным положи;
Пересели меня из мира
Или по-прежнему с веселием сдружи!"
Вдруг видит старца пред собою!
Почтенный, важный вид: спокойствие в чертах,
Брада до чресел седой волною,
Кудрями волосы седые на плечах.
На посох странничий склонённый,
В десной распятие златое он держал;
И в князя взор его вперённый
На душу грешника смятенье проливал...
"Кто ты?" Владимир с изумленьем
И гласом трепетным пришельца вопросил.
-"Посол Творца!" он рёк с смиреньем,
Ты бога вышнего делами прогневил..."
Ни в Чернобоге, ни в Перуне,
Ни в славе, ни в пирах Владимиров покой;
Его ты, грешник, жаждешь втуне;
Как за добычей вран, так совесть за тобой!..
"Но что, о князь, сии терзанья!
Тебя, овверженец! ужаснейшие ждут!
Наступит час - ценить деянья!
Воскреснут мёртвые! Настанет страшный суд!"
"И суд сей будет непреложен;
Твоё могущество тебя не защитит!
Там раб и царь равно ничтожен;
Всевышний судия на лица не глядит."
"Пред ним угаснет блеск короны!
И князю-грешнику один и тот же ад,
Где вечный скрежет, плач и стоны
С рабами низкими властителя сравнят". -
Так говорил пришлец священный,
И пылкий, яркий огнь в глазах его блистал,
И князь, трепещущий, смятенный,
Лия потоки слёз, словам его внимал!..
"О, чем же я избегну ада?
Наставь наставь меня!.." Владимир старцу рёк;
"Из твоего читаю взгляда,
Что ты, таинственный! спаси меня притек!..
- Крести себя, крести народы!"
В ответ вещал святой, - "и ты себя спасёшь!
И славу дел из рода в роды
С благословлением потомства прильёшь!"
"Тогда не ад, блаженство рая
И вечность дивная тебя, Владимир, ждут,
Где сомны ангелов, порхая
Пред троном вышнего твой погвиг воспоют!"
"Крести ж, крести меня, о дивный!"
В восторге пламенном воскликнул мудрый князь...
На утро звук трубы призывный -
И рать Владимира к Херсону понеслась...
На новый подвиг, с новым жаром
Летят дружинами с вождём богатыри,
Зарделись небеса пожаром,
Трепещет Греция и гордые цари!..
Так в князе огнь души надменной,
Остаток мрачного язычества горел:
С рукой царевны несравненной
Он веру самую завоевать летел...
