Сидит Царь в нутре земном, ус мокрый щипет,
Озирается кругом - чего бы выпить?
Уж пито/-пито/, - полцарства про/пито!
А всё как быдто чегой-то не до/пито.
Как боярышня пред грозным пред отцом,
Вкруг него все/ чарочки кольцом.
Тут и турецкие, тут и немецкие,
Архиерейские да венецейские...
"Быстрее глоточки моей,
Ей-ей, вы сохнете!
Пью не напьюсь, лей не жалей,
А все пустёхоньки!"
Ровно милочки - плясать перед купцом -
Вкруг него бутылочки кольцом.
Уж и горластые, цветные, красные,
Уж и бокастые, и ярлыкастые!
Летами-плесенью седой захватаны,
Как леший, царь лесной, - гляди - мохнатые.
Узнать-то надобно, что в них скрывается,
Что цветом-радугой переливается!
Лей-лей, не жалей,
Всё равно перельешь!
Пей-пей сколько хошь, -
Всё равно не перепьешь!
Лоза наша полная,
Погреба просторные,
Бочкарь наш испытанный,
Бочонки не считаны.
Как мальчоночки пред старым пред бойцом -
Вкруг него бочоночки кольцом.
Каким кольцом?
Сплошной стеной!
Какой стеной, -
Война войной!
Плеснешь - не выплеснешь!
Хлестнешь - не выхлестнешь!
Гляди, Царь-хитростник,
Как строй осилишь наш!
Промеж винных рек, бочоночных гор
Свой бахромчатый раскинул шатер.
"Людям - море синее,
Мое море - винное.
Люди спят на берегу,
А я - так всю ночь гребу!
Мое море тихое,
И гребу без смены.
А зато мне ихние
Моря - по колено!
Их вода - не сладкая,
А моя - с накладкою.
Не щадя ни рук, ни плеч,
И гребем мы бесперечь.
В своем море мы гребцы,
В своем море мы пловцы.
Придет час идти ко дну -
В своем море потону!"
- Да ну?
"Кто ж тебя схоронит?
Раз пьешь - неженатый,
А коли женатый,
Кругом виноватый!
Кому я нужен - старый,
Пятиалтынный - пара,
Вином лишенный сану,
Кому я нужен - пьяный?"
Сидел, сидел Царь наш - инда устал!
Ручкой-ножкой себе путь распростал.
Хочет на ноги - ан нет, тянет вниз!
- Эй, дорогу, мелкота, сторонись!
Попытался было с левой ноги -
Снова навзничь повалили враги!
Разгасился - что индюк-кохинхин!
Д'как вцепился тут в шатер-балдахин!
Был кумач тот не сменен - с коих пор!
Царю на голову и рухнул шатер!
Как пошла тут дребедень стеклянной пылью!
Как тут чокаться пошли бутыль с бутылью!
Шатер Царя душит,
Вино Царя топит,
Уж не лужи - а реки,
Уж не реки - потоки...
Взошел бы кто с воли,
Всяк диву б дался!
Шатер царский воет
На все голоса.
Как черт - красным машет,
Шатер царский пляшет.
Аль, может, в нем слон какой?
Аль, может, дракон какой?
Аль, может, всё сон какой?
Чтоб в умишке нам самим не порошиться,
Мы пройдем пока на половиночку к Царице.
Пройдем-ка к красавице,
- С вином спорить - зря! -
Посмотрим, как мается,
Слезой обливается,
Как с ночью справляется
Страна - без Царя.
Прежде чем засов раздвинем,
Ты скажи, душа, - отколе
Ты сама-то к нам: с мужской ли,
Али с женской половины?
Коль с мужской - так брось тревогу:
Нянек корочкой задобрим,
Коли с женской - врозь дороги,
Влево путь держи, час добрый!
Так. - Засим, дружок, дай руку.
Не робей, - плечом не трону!
Это - детская наука,
Я китайской обучена.
Если ж сердце (грудь-то ящик!)
Хрусталем об стенки чокнет, -
Ничего, дружок! - тем слаще
На крыльце подружку чмокнешь!
Не води, дружок, певицы
Потаёнными тропами!
Мы, поющие, - что птицы:
Разве что перо на память!
Да и то, коль не скупиться:
Тебе - малость, ему - малость...
Всем по перышку - Жар-Птица
Вовсе б без хвоста осталась!
Отстегни-ка мне монисто -
Нянек не обеспокоить!
Семь небес у Девы Чистой,
У Царицы - семь покоев.
(У тебя ж, паренька,
Как ледышечка - рука!)
Стены все/ в сетях-тенётах,
Колокольчиках-звоночках.
Честь жены - Царю веночек:
Недостаточно замочков!
(А со мной, коль пригож,
Сквозь иголочку пройдешь!)
Быстро - руки, вниз - ресницы:
В одной юбке легкой, летней -
То плетуньи-кружевницы
День и ночь сплетают сплетни.
(Только вкось поглядев,
Оплетем без круже/в!)
Глянь-ка: под семью замками,
Чтобы вора позабавить,
С семью смертными грехами
Целых семь укладок бабьих.
(Подари нитку бус, -
Без отмычки обойдусь!)
Что за звон такой комарий,
Что за звон такой претонкий?
То чесальщицы Камарин-
скую шпарят на гребенках!
(Лишь бы не было плеши, -
И без гребня расчешем!)
С утиральничками в лапах,
(Во все/ очи, мальчик, пялься!)
То семь чертовых арапок,
Семь царицыных купальщиц.
(Может, семь моих сестер:
Ты мне спинки не тер!)
В кухню женского обману
Поспешай, Самсон с Далилой!
Здесь из зорь творят румяна,
Из снегов творят белила...
(Без белил, без румян
В очи пустим туман!)
Так из кухоньки - да в кузню:
Кто-то, молот взявши в руки,
Из стекла кует союзы,
Из свинца кует разлуки.
(Не скажу наперед -
Чего нам с тобой скует!)
Рука о/б руку два брата,
Мухи не обеспокоив,
Ровно жар в руке - рука-то!
Позади все/ шесть покоев...
(Перед главным, седьмым,
Прижми губы к моим!)
Сердце к сердцу, устье к устью.
Окунуться в реки эти -
Всех Цариц с тобой упустим,
Всех Царевичей на свете!
(Отпусти! Оторвись!
Мы рассказывать взялись!)
Перед главным ее входом,
Пред седьмым ее покоем,
Вот тебе, дружочек родный,
Слово я скажу какое:
(Да чтоб голос был свеж,
Дай воды напьюсь допрежь!)
Коль опять себе накличешь
Птицу, сходную со мною,
Знай: лишь перья наши птичьи,
Сердце знойное, земное...
(Площадной образец,
Каких много сердец.)
И еще, дружок, запомни:
Мы народ вдвойне пропащий!
Так, коли поем красно/ мы, -
Так еще целуем слаще...
(Запиши себе в грудь.
Говорившую - забудь.)
Няньки спят, мамки спят,
Пуховик не смят.
Лишь лампадочки в углах дымят.
Ах, так вот каков - покой ее - покой седьмой!
Ах, так вот каков - покой ночной!
Где ж она? - Нету.
Где ж она? - С ветром.
Не спится - так плачется,
Так к милому скачется -
От мамок, от мужа,
От риз от жемчужных,
От рож скоморошьих, -
От дел наших тошных!
Из спаленки выкралась,
На лесенку выбралась,
Ступень за ступенечкой -
Лишь выйти трудненечко!
А там уж - вольней, вольней,
Ногам уж верней, верней,
Как будто из гробика
Восстав, мчишь по воздуху:
Не к птицам на кровельку, -
На вышнюю звездочку!
(Ветер, ветер, вор-роскошник,
Всем красавицам - помощник,
Ревности - служитель,
Верности - губитель,
Даровой рабочий -
Ветерочек мой!)
Стоит полоняночка
На башенной вышечке.
Связалась, беляночка,
С тем самым с мальчишечкой,
Кто цепь нашу грубую
Раньше всех расклепал,
Кто прежде супруга нам
Шейный плат растрепал.
И мастер он ластиться!
Потягается с кошками!
Сорвал ей запястьице,
Играет сережками.
Своею жемчужинкой
Зовет - дорогой...
Да нужен-то, нужен-то
Ей мальчонок другой!
- Ты здесь зачем?
"А ты зачем?"
- Небось, уйду.
"Сама, уйду".
Стоит смиренник юный,
Пощипывает струны.
- Шаги! -
Матерь Божья, помоги!
Оттого что эти чудные - шаги!
Я свечу тебе в три пуда засвечу,
Оттого что эти знаю - сапоги!
То не стон -
Струнный звон.
То не сон -
Он.
Нет слов у мачехи-красы,
Покусывает хвост косы.
А ветер между ними -
Как вьюн - между двоими.
Гусляр по стрункам: щелк да щелк,
А сердце в грудь ей: толк да толк, -
Вот в щепья расколотит!
Тот спиночку воротит.
Вот-вот уйдет! - Святой Исус!
И, косу выхлестнув из уст,
Как зверь нечеловечий -
Хвать! - сына за заплечье!
"Стой, погоди, так не уйдешь!"
- Брось, баба, что за речь ведешь?
Ты мне сукна не комкай!
Ай девка с моряком ты? -
И хочет плечиком повесть, -
Не может ручек ей развесть:
За шейкой за любезной
Свились - как круг железный.
- Я сын тебе, а ты мне - мать.
Взошел я ветром подышать,
Морскую речь послушать...
А ты - веревкой душишь! -
"Ты баб до времени не старь!
Царица я, а ты мне - Царь!"
А месяц между ними -
Как меч - между двоими.
"Три года завтрашней зарей,
Как я на персик восковой,
Как нищий на базаре, -
На нежный лик твой зарюсь!
Три года эту ночь ждала!"
Легонечко - как два крыла -
Ослабшие от муки
Он ей разводит - руки.
Вдоль стана бережно кладет,
Сам прямо к лесенке идет,
И на гортанный окрик
Вдруг голову воротит.
Стоит на башенном зубце,
Как ведьма в месячном венце,
Над бездной окиянской
Стоит, качает стан свой.
Покачивает, раскачивает,
Как будто дитя укачивает,
Большие глаза незрячие
К мучителю оборачивает.
А ветер - шелка горячие
Как парусом разворачивает.
"Введешь в беду!
Уйдешь - уйду:
Ты - с лесенки,
Я - с башенки!"
Качается, качается,
Шелк вкруг колен курчавится.
Как есть - дитя-проказница
Страх нагоняет, дразнится.
"Что пошатнулся? Ай - струхнул?"
Царевич к ней на шаг ступнул.
"Теперь ко мне - ни шагу!"
Царевич к ней - два шага.
Качается: - помру за грош!
Качается: - и ты помрешь!
Качается: - ан нет, не трожь!
Не след! - Негоже! - И как горсть
Горошин тут жемчужинных -
Из горлышка - смех судорожный!
"Прощай, мой праведник-монах!"
Всё яростней разлет-размах,
"Мой персик-абрикосик!"
Как змеи, свищут косы.
Так разошлась - в глазах рябит!
Так разошлась - луну дробит!
Тут страшным криком нутряным -
Как вскрикнет! тот кольцом стальным
На всем лету - как сдавит!
Как на/ ноги поставит!
Аж по/том высыпал испуг. -
Она смирней ребенка. -
Стоит, не разжимая рук,
Стоит и дышит громко.
Тут речи нежные лились:
"Теперь не страшно с башни вниз..."
И - дрожью соловьиной -
Смех легкий, шаловливый.
"Моя исполнилась - вся сласть!
Моя исполнилась - вся страсть!"
Из бахромы курчавой
Глазок глядит лукаво.
"Ты на руках меня держал,
К своей груди меня прижал...
Добилась, - вновь смеется, -
Как твое сердце бьется!
Железом ты в меня впился,
Как огневая полоса
Под красными щипцами -
След твоих рук - на память!
Хотенье женское мое -
Вот всё именьице мое.
Иди! - Теперь уж, друг мой,
Вниз головой не рухну!"
Ух! - Кто ж это так ухнул вдруг?
Чья кошачья меж зубцов - голова?
То пророчица великих разлук:
Сова-плакальщица, филин-сова.
Охорашивается, чистит клюв.
Глаза желтые - янтарь шаровой!
Красе на ухо шепочет, прильнув:
"За булавочкой к тебе я второй!"
Сотворила тут краса крестный знак,
Сваво гостя дорогого узнав.
"Весь-то слышал я ваш спор боевой,
Всё-то филином-летал я-совой!
Дважды в грудь свою - булавку отправь!
Дважды филину - уста предоставь!"
Крылами руку ей с рукой,
А клювом губку ей с губой
Разводит пакостник рябой:
- Ты не противься, рот тугой!
Покорность с бабой родилась!
Льни, тонкоствольная лоза!
Чтоб не увидеть желтых глаз -
Закройтесь, черные глаза!
Закроешь - и легче!
Пол-зла, пол-обиды...
Обидчика чуешь хотя -
А не видишь!
И легче уж губы
Свой жар отдают.
Не ветер, а певчие
Ровно поют.
Уж разное шепчешь,
Рот жадный ощеря.
Уж грудь - без приказу
Вгребается в перья.
Всё легче - всё крепче -
И вот уж с тобой -
Не филин твой старый,
А лебедь младой!
