Когда Красовского отпряли парки годы,
Того Красовского, который в жизни сам
Был паркою ума, и мыслей, и свободы,
Побрел он на покой Нелепости во храм.
- Кто ты? - кричат ему привратники святыни. -
Яви, чем заслужил признательность богини?
Твой чин? твой формуляр? занятья? мастерство?
- Я при Голицыне был цензор, - молвил он.
И вдруг пред ним чета кладет земной поклон,
И двери растворились сами!
