П.А. Вяземский. Стихотворения.


ПАМЯТИ ЖИВОПИСЦА ОРЛОВСКОГО

       Грустно видеть, Русь святая,
       Как в степенные года
       Наших предков удалая
       Изнемечилась езда.
      
       То ли дело встарь: телега,
       Тройка, ухарский ямщик;
       Ночью дуешь без ночлега,
       Днем же - высунув язык.
      
       Но зато как всё кипело
       Беззаботным удальством!
       Жизнь - копейка! бей же смело,
       Да и ту поставь ребром!
      
       Но как весело, бывало,
       Раздавался под дугой
       Голосистый запевало,
       Колокольчик рассыпной;
      
       А когда на водку гривны
       Ямщику не пожалеть,
       То-то песни заунывны
       Он начнет, сердечный, петь!
      
       Север бледный, север плоский,
       Степь, родные облака -
       Всё сливалось в отголоски,
       Где слышна была тоска;
      
       Но тоска - струя живая
       Из родного тайника,
       Полюбовная, святая,
       Молодецкая тоска.
      
       Сердце сердцу весть давало,
       И из тайной глубины
       Всё былое выкликало,
       И все слезы старины.
      
       Не увидишь, как проскачешь,
       И не чувствуешь скачков,
       Ни как сердцем горько плачешь,
       Ни как горько для боков.
      
       А проехать ли случится
       По селенью в красный день?
       Наш ямщик приободрится,
       Шляпу вздернет набекрень.
      
       Как он гаркнет, как присвистнет
       Горячо по всем по трем, -
       Вороных он словно вспрыснет
       Вдохновительным кнутом.
      
       Тут знакомая светлица
       С расписным своим окном;
       Тут его душа девица
       С подаренным перстеньком.
      
       Поравнявшись, он немножко
       Вожжи в руки приберет,
       И растворится окошко, -
       Словно солнышко взойдет.
      
       И покажется касатка,
       Белоликая краса.
       Что за очи! за повадка!
       Что за русая коса!
      
       И поклонами учтиво
       Разменялися они,
       И сердца в них молчаливо
       Отозвалися сродни.
      
       А теперь, где эти тройки?
       Где их ухарский побег?
       Где ты, колокольчик бойкий,
       Ты, поэзия телег?
      
       Где ямщик наш, на попойку
       Вставший с темного утра,
       И загнать готовый тройку
       Из полтины серебра?
      
       Русский ям молчит и чахнет,
       От былого он отвык;
       Русским духом уж не пахнет,
       И ямщик уж не ямщик.
      
       Дух заморский и в деревне!
       И ямщик, забыв кабак,
       Распивает чай в харчевне
       Или курит в ней табак.
      
       Песню спеть он не сумеет,
       Нет зазнобы ретивой,
       И на шляпе не алеет
       Лента девицы мил'ой.
      
       По дороге, в чистом поле
       Колокольчик наш заглох,
       И, невиданный дотоле,
       Молча тащится, трёх-трёх,
      
       Словно чопорный германец
       При ботфортах и косе,
       Неуклюжий дилижанец
       По немецкому шоссе.
      
       Грустно видеть, воля ваша,
       Как, у прозы под замком,
       Поэтическая чаша
       Высыхает с каждым днем;
      
       Как всё то, что веселило
       Иль ласкало нашу грусть,
       Что сыздетства затвердило
       Наше сердце наизусть,
      
       Все поверья, всё раздолье
       Молодецкой старины -
       Подъедает своеволье
       Душегубки-новизны.
      
       Нарядились мы в личины,
       Сглазил нас недобрый глаз,
       И Орловского картины -
       Буква мертвая для нас.
      
       Но спасибо, наш кудесник,
       Живописец и поэт,
       Малодушным внукам вестник
       Богатырских оных лет!
      
       Русь былую, удалую
       Ты потомству передашь:
       Ты схватил ее живую
       Под народный карандаш.
      
       Захлебнувшись прозой пресной,
       Охмелеть ли захочу,
       И с мечтой из давки тесной
       На простор ли полечу, -
      
       Я вопьюсь в твои картинки
       Жаждой чувств и жаждой глаз,
       И творю в душе поминки
       По тебе, да и по нас!
      
       (Между 1832 и 1838)