Гонители моей невинной лени,
Ко мне и льстивые, и строгие друзья!
Благодарю за похвалы и пени, -
Но не ленив, а осторожен я!
Пускай, довольствуясь быть знаем в круге малом,
Я ни одним ещё не завладел журналом,
И, пальцем на меня, указывая, свет
Не говорит: вот записной поэт!
Но признаюсь, хотя и лестно, а робею:
Легко, не согласясь с способногстью моею,
Обогатить, друзья, себе и вам назло
Писателей дурных богатое число.
Немало видим мы в поэтах жертв несчастных
Успеха первого и первой похвалы;
Для них день ясный был предтечей ненастных,
И ветр, сорвав с брегов их бросил на скалы.
Притом, хотя они бессмертного рожденья,
Но музы - женщины, не нужны объясненья!
Смешон, кто с первых ласк им ввериться готов;
Как часто они вас коварно задирают,
Когда вы их не ищите даров!
А там ещё стократ коварней покидают,
Когда вы, соблазнясь притворной лаской их,
Владычиц видите в них и богинь своих!
Смотрите - не исчкать тому примеров дальних!
Мы здесь окружены толпой
Обманутых любовников печальных!
Не знавшись с музами они б цвели душой,
И в неге тишины целебной
По слуху знали бы и хлопоты и труд!
Но первый их экспромт разрушил мир волшебный,
И рифмы-коршуны, в них впившись, их грызут
Быть может, удалось крылатым вдохновеньем
И мне подчас склонять на робкий глас певца
Красавиц, внемлющих мне с тайным умиленьем,
Иль, на беду его, счастливым выраженьем
Со смехом сочетать прозвание глупца.
И смерть пускай предаст его забвенья злобе,
Мой деятельный стих его и в дальнем гробе
Преследует, найдёт, потомству воскресит
И внуков памятью о деде рассмешит!
Иль, смелою рукой младую лиру строя,
Быть может, с похвалой воспел царя-героя!
И скромность в сторону, шепнул на всякий страх -
Быть может, боле я и в четырёх стихах
Сказал о нём, чем сонм лже-Пиндаров надутых
В громадах пресловутых
Их од торжественных, где торжествует вздор!
И мать счастливая увенчаного сына
(Награда лестная! завидная судьбина!)
Приветливый на них остановтла взор.
Я праведно бы мог гордится в упоенье;
Но, строгий для других, иль буду к одному
Я снисходителен себе, на смех уму?
Нет, нет! опасное отвергнув обольщенье,
Удачу не сочту за несомненный дар;
И Рубан при одном стихе вошёл в храм славы!
И в нащи, может, дни (чем не шутил лукавый?)
Порядочным стихом промолвился Гашпар.
О, дайте мне, друзья, под безмятежной сенью,
Куда укрылся я от шума и от гроз,
На ложе сладостном из маков и из роз,
Разостланном счастлив ой ленью,
Понежится в беззвестности своей!
Успехов просит ум, а сердце счастья просит!
И самолюбия нож острый часто косит
Весенние цветы младых и красных дней.
Нет, нет! решился я, чтоб мне не обещали,
Блаженным Скюдери не буду подражать!
Чтоб более меня читали,
Я стану менее писать!
