Велимир Хлебников. Творения.


БОГ 20-ГО ВЕКА

       Как А,
       Как башенный ответ - который час?
       Железной палкой сотню раз
       Пересеченная Игла,
       Серея в небе, точно Мгла,
       Жила. Пастух железный, что он пас?
       Прочтя железных строк записки,
       Страну стадами пересекши,
       Струили цокот, шум и писки.
       Бросая ветку, родите стук вы!
       Она, упав на коврик клюквы,
       Совсем как ты, сокрывши веко,
       Молилась богу другого века.
       И тучи проволок упали
       С его утеса на леса,
       И грозы стаями летали
       В тебе, о, медная леса.
       Утеса каменные лбы,
       Что речкой падали, курчавясь,
       И окна северной избы -
       Вас озарял пожар-красавец.
       Рабочим сделан из осей,
       И икс грозы закрыв в кавычки,
       В священной печи жег привычки
       Страны болот, озер, лосей.
       И от браг болотных трезв,
       Дружбе чужд столетий-пьяниц,
       Здесь возник быстер и резв,
       Бог заводов - самозванец.
       Ночью молнию урочно
       Ты пролил на города,
       Тебе молятся заочно
       Труб высокие стада.
       Но гроз стрела на волосок
       Лишь повернется сумасшедшим,
       Могильным сторожем песок
       Тебя зарыть не сможет - нечем.
       Железных крыльев треугольник,
       Тобой заклеван дола гад,
       И разум страшный, как невольник,
       Идет исполнить свой обряд.
       Но был глупец. Он захотел,
       Как кость игральную свой день
       Провесть меж молний. После, цел,
       Сойти к друзьям - из смерти тень.
       На нем охотничьи ремни
       И шуба заячьего меха,
       Его ружья верны кремни,
       И лыжный бег его утеха.
       Вдруг слабый крик. Уже смущенные
       Внизу столпилися товарищи.
       Его плащи - испепеленные.
       Он обнят дымом, как пожарище.
       Толпа бессильна; точно курит
       Им башни твердое лицо.
       Невеста трупа взор зажмурит,
       И после взор еще... еще...
       Три дня висел как назидание
       Он в вышине глубокой неба.
       Где смельчака найти, чтоб дань его
       Безумству снесть на землю, где бы?