Меж тем как жить теперь так любопытно,
К последнему я близок рубежу;
И потому я думой ненасытной
За жизнию без устали слежу.
Наш мир - театр, где со времен Адама
Безостановочно идет людская драма.
2
Ее теперь в Европе эпизод
Хоть искажен наличной слабой труппой
И строгих дум нередко прерван ход
Шумихою воинственности глупой, -
Но чуется, что ветхий человек
Желал бы, обновясь, вступить в двадцатый век.
3
Измученный запросами сомненья,
Утративший надежды и мечты,
Тоскует он пред зрелищем крушенья;
Его страшит зиянье пустоты,
И хочет он, чтоб дружбой сочетались
Враги - душевный мир и умственный анализ.
4
Загадочна, глубоких тайн полна
Идущая по сцене мира пьеса.
Чрез цепь веков идет вперед она...
Когда-нибудь опустится завеса,
Не будет ждать, чтобы докончить мог
Последний человек последний монолог.
5
Я не хочу, чтоб жизнь мне стала бремя,
Каким она для Вечного жида.
Хотелось бы пожить мне в наше время;
Мне умирать не хочется, когда
Еще я бодр и не лишили годы
Меня ни пыла чувств, ни умственной свободы.
6
Следить и наш я скромный быт хочу.
Порою луч нас озаряет светом,
И этому я радуюсь лучу.
Уж есть отпор горящим свет газетам,
И уж они не каждый день пестрят
Убогие столбцы командою: "назад! "
7
Нам говорят, что шли мыслишкой шибко.
Едва ли! Но положим, что и так.
А впять идти - не также ли ошибка?
И на Руси ведь человек - не рак.
Так пусть же он медлительным хоть шагом,
Но движется вперед к законным жизни благам.
8
Мы стариной охвачены совсем,
В старинную невольно впавши спячку.
Так сонный вол бывает занят тем,
Что вновь живет отрыгнутую жвачку...
Вот почему мне так отраден луч,
Приветливый на нас взглянувший из-за туч.
9
Не из одной любви к моей отчизне,
Не лишь для дум пред сценой мировой, -
Мне просто жить хотелось бы для жизни,
Для благ земных, для радости земной.
Как не хотеть? А дочери? А внуки?
Подольше б с ними быть пред вечностью разлуки!
10
И, наконец, мне жизнь еще нужна
Для мелочей моей повадки старой:
Для праздного сиденья у окна,
Для кофея с газетой и сигарой,
И прочее... Не перечислить всех
Мне щедрой жизнию даруемых утех.
11
А час придет... Под гробовую крышу,
Заснув навек, я лягу в темноту.
Ни глупости уж больше не услышу,
Ни подлости в газетах не прочту, -
Меж тем как я всю жизнь имел наклонность
Входить участливо в родную обыденность.
