Братья-друзья Арзамасцы! Вы протокола послушать,
Верно, надеялись. Нет протокола! О чём протоколить!
Всё позабыл я, что было в прошедшем у нас заседаньи!
Всё! да и нечего помнить! С тех пор, как за ум мы
взялися,
Ум от нас отступился! Мы перестали смеяться -
Смех заступила зевота, чума окаянной Беседы!
Даром что эта Беседа давно околела - зараза
Всё ещё в книжках Беседы остались - и нет карантинов!
Кто-нибудь верно из нас, не натерпевшись Опасным соседом,
Голой рукой прикоснулся к "Чтениям" в Беседе иль вытер,
Должной не взяв осторожности, свой анфедрон
рассужденьем
Деда седого о слоге седом - я не знаю !а знаю
Только, что мы ошалели! что лень, как короста,
Нас облепила! дело не любим! безделья ж бежим!
Мы написали законы; Зегельхен их переплёл и скупился:
Восемь рублей и сорок копеек - и всё тут! Законы
Спят в своём переплёте, как мощи в окованной раке!
Мы от них ожидаем чудес - но чудес не дождёмся.
Между тем Реин усастый, нас взбаламутив, дал тягу
В Киев и там в Днепре утопил любовь к Арзамасу!
Реин давно замолчал, да и мы не очень воркуем!
Я Светлана в графах таблиц, как будто в тенетах
Скорчась сижу; Асмодей, распростившись с халатом свободы,
Лезет в польское платье, поёт мазуркуи учит
Польскую азбуку; Резвый Кот всех умнее; мурлычет
Нежно: люблю и просится в церковь к налою; Кассандра,
Сочным бисквитом пленяся, коляску ставит на сани,
Скачет от русских метелей к британским туманам и гонит
Чолн Очарованный к квакерам за море; Чу в Цареграде
Стал не Чу, а чума, и молчит; Ахилл, по привычке,
Рыщет и места нигде не согреет; Сверчок, закопавшись
В щёлку проказы, оттуда кричит как в стихах: я ленюся.
Арфа, всегда неизменная Арфа, молча жиреет!
Только один Вот-я - все усердствует славе; к бессмертью
Скачет он на рысях; припряг свою таратайку
Брата Кабуда к Пегасу, и сей осёл вотъявасов
Скачет, свернувшись кольцом, как будто в Опасном соседе!
Вслед за Кабудом друзья! Перестанем лениться! быть худу!
Быть бычку на верёвочке! быть Арзамазу Беседой!
Вы же, почтенный наш баснописец, вы нам доселе
Бывший прямым образцом и учителем русского слога,
Вы впервой заседающий с нами под знаменем гуся,
О, помолитесь за нас, погружённых бесстыдно в пакость
Беседы!
Да спадёт с нас беседная пакость, как с гуся вода! Да
воскреснем.
