В.А.Жуковский. Стихотворения.
Иванов вечер
До рассвета поднявшись, коня оседлал
Знаменитый Смальгомский барон;
И без отдыха гнал, меж утесов и скал,
Он коня, торопясь в Бротерстон.
Не с могучим Боклю совокупно спешил
На военное дело барон;
Не в кровавом бою переведаться мнил
За Шотландию с Англией он;
Но в железной броне он сидит на коне:
Наточил он свой меч боевой;
И покрыт он щитом; и топор за седлом
Укреплен двадцати-фунтовой.
Через три дни домой возратился барон,
Отуманен и бледен лицом;
Через силу и конь, опенён, запылен,
Под тяжелым ступал седоком.
Анкрамморския битвы барон не видал,
Где потоками кровь их лилась,
Где на Эверса грозно Боклю напирал,
Где за родину бился Дуглас;
Но железный шелом был иссечен на нём,
Был изрублен и панцырь и щит
Был недавнею кровью топор за седлом,
Но не английской кровью покрыт.
Соскочив у часовни с коня за стеной,
Притаяся в кустах, он стоял;
И три раза он свистнул - и паж молодой
На условленный свист прибежал.
"Подойди, мой малютка, мой паж молодой,
И присядь на колена мои;
Ты младенец, но ты откровенен душой,
И слова не притворны твои.
Я в отлучке был три дни, мой паж молодой;
Мне теперь ты всю правду скажи:
Что заметил? Что было с твоей госпожой?
И кто был у твоей госпожи?" -
"Госпожа по ночам к отдаленым скалам,
Где маяк, приходила тайком
(Ведь огни по горам зажжены, чтоб врагам
Не прокрасться во мраке ночном).
И на первую ночь непогода была,
И без умолку филин кричал;
И она в непогоду ночную пошла
На вершину пустынную скал.
Тихомолком подкрался я к ней в темноте;
И сидела одна - я узрел;
Не стоял часовой на пустой высоте;
Одиноко маяк пламенел.
На другую же ночь - я за ней по следам
На вершину опять побежал -
О творец, у огня одинокого там
Мне неведомый рыцарь стоял.
Подпершися мечом, он стоял пред огнём
И беседовал долго он с ней;
Но под шумным дождем, но при ветре ночном
Я расслушать не мог их речей.
И последняя ночь безненастна была,
И порывистый ветер молчал;
И к ма'яку она на свиданье пошла;
У маяка уж рыцарь стоял.
И сказала (я слышал): "В полуночный час,
Перед светлым Ивановым днём,
Приходи ты; мой муж неопасен для нас;
Он теперь на свиданьи ином;
Он с могучим Боклю ополчился теперь;
Он в сраженьи забыл про меня -
И тайком отопру я для милого дверь
Накануне Иванова дня". -
"Я не властен притти, я не должен притти,
Я не смею притти (был ответ);
Пред Ивановым днем одиноким путем
Я пойду... мне товарища нет". -
"О сомнение прочь! безмятежная ночь
Пред великим Ивановым днем
И тиха и темна и свиданьям она
Благосклонна в молчаньи своем.
Я собак привяжу, часовых уложу,
Я крыльцо пересыплю травой,
И в приюте моем, пред Ивановым днем,
Безопасен ты будешь со мной". -
"Пусть собака молчит, часовой не трубит,
И трава не слышна под ногой:
Но священник есть там; он не спит по ночам;
Он приход мой узнает ночной". -
"Он уйдет к той поре: в монастырь на горе
Панихиду он послан служить:
Кто-то был умервщлён; по душе его он
Будет три дни поминки творить".
Он нахмурясь глядел, он как мертвый бледнел,
Он ужасен стоял при огне.
"Пусть о том, кто убит, он поминки творит:
То, быть можетж, поминки по мне.
Но полуночный час благосклонен для нас:
Я приду под защитою мглы".
Он сказал... и она... я смотрю... уж одна
У маяка пустынной скалы".
И Смальгольмский барон, поражен, раздражен,
И кипел и горел и сверкал.
"Но скажи, наконец, кто ночной сей пришелец?
Он, клянусь небесами, пропал!" -
"Показалося мне, при блестящем огне:
Был шелом с соколиным пером,
И палаш боевой на цепи золотой,
Три звезды на щите голубом". -
"Нет, мой паж молодой, ты обманут мечтой;
Сей полуночный, мрачный пришлец
Был не властен притти: он убит на пути:
Он в могилу зарыт, он мертвец". -
"Нет! не чудилось мне; я стоял при огне
И увидел, услышал я сам
Как его обняла, как его назвала:
То был рыцарь Ричард Кольдингам".
И Смальгомский барон, изумлен, поражен,
И хладел и бледнел и дрожал.
"Нет! в могиле покой; он лежит под землей,
Ты неправду мне, паж мой, сказал.
Где бежит и шумит меж утесами Твид,
Где подъемлется мрачный Эльдон,
Уж три ночи, как там твой Ричард Кольдингам
Потаенным врагом умервщлен.
Нет! сверканье огня ослепило твой взгляд;
Оглушен был ты бурей ночной;
Уж три ночи, три дня, как поминки творят
Чернецы за его упокой".
Он идет в ворота, он уже на крыльце,
Он взошел по крутым ступеням
На площадку и видит: с печалью в лице
Одиноко-унылая там
Молодая жена - и тиха и бледна,
И в мечтании грустном глядит
На поля, небеса на Мертонски леса,
На прозрачно бегущую Твид.
"Я с тобою опять, молодая жена". -
"В добрый час, благородный барон.
Что расскажешь ты мне? Решена ли война?
Поразил ли Боклю иль сражён?" -
"Англичанин разбит; англичанин бежит
С Анкрамморских кровавых полей;
И Боклю наблюдать мне маяк мой велит
И беречься недобрых гостей".
При ответе таком изменилась лицом
И ни слова... ни слова и он;
И пошла в свой покой с наклоненной главой,
И за нею суровый барон.
Ночь покойна была, но заснуть не дала.
Он вздыхал, он с собой говорил:
"Не пробудится он; не подымется он;
Мертвецы не встают из могил".
Уж заря занялась; был таинственный час
Меж рассветом и утренней тьмой;
И глубоким он сном пред Ивановым днём
Вдруг заснул близ жены молодой.
Не спалося лишь ей, не смыкала очей...
И бродящим, открытым очам,
При лампадном огне, в шишаке и броне
Вдруг явился Ричард Кольдингам.
"Воротись, удалися", - она говорит.
"Я к свиданью тобой приглашен;
Мне известно, кто здесь, неожиданный, спит:
Не страшись, не услышит нас он.
Я во мраке ночном потаенным врагом
На дороге изменой убит;
Уж три ночи, три дня, как монахи меня
Поминают - и труп мой зарыт.
Он с тобой, он с тобой, сей убийца ночной!
И ужасный теперь ему сон!
И надолго во мгле на пустынной скале,
Где маяк, я бродить осуждён;
Где видалися мы под защитою тьмы,
Там скитаюсь теперь мертвецом:
И сюда с высоты не сошёл бы... но ты
Заклинала Ивановым днём".
Содрогнулась она, и смятенья полна,
Вопросила: "Но что же с тобой?
Дай один мне ответ - ты спасён ли иль нет?.. "
Он печально потряс головой.
"Выкупается кровью пролитая кровь -
То убийце скажи моему.
Беззаконную небо карает любовь -
Ты сама будь свидетель тому".
Он тяжёлую шуйцей коснулся стола;
Ей десницею руку пожал -
И десница как острое пламя была,
И по членам огонь пробежал.
И печать роковая в столе вожжена:
Отразилися пальцы на нём;
На руке ж - но таинственно руку она
Закрывала с тех пор полотном.
Есть монахиня в древних Драйбургских стенах
И грустна и на свет не глядит;
Есть в Мельрозской обители мрачный монах:
И дичится людей и молчит.
Сей монах молчаливый и мрачный - кто он?
Та монахиня - кто же она?
То убийца, суровый Смальгомский барон;
То его молодая жена.
