Скажи мне, отважный питомец Камен,
Покроется ль сильный бессмертною славой,
Когда не оскусит он крепких рамен
За ближних и братий на сече кровавой?
Когда, препираясь с могущим врагом
О жизни и чести, он твердой рукою
Из вражеской выи широким мечом
Не вырвет победы с надменной душою,
Но мужества пылкость во тьме утаит
И в сенях пустынных крылатые стрелы,
За робкою ланью гонясь, расточит?
Ему ли дубрава положит пределы?
Смотри, как рыдает бесстрашный Эней,
В час бури жестокой объятый волнами.
Не слезы жен слабых из гордых очей
По медным доспехам катятся струями
И кровь с них смывают ахейских дружин.
Он плачет о поздней, о праздной кончине!
Почто от пергамских героев один
Не пал он за Трою на бранной равнине!
Вот слезы великих! Быть может, певец,
И ты, исторгаясь из смертного круга
И взором недвижным признавши конец,
Не раз проливал их на ложе недуга?
И видел, как юноши с гордым челом,
Не трогаясь тайным и тяжким томленьем,
Молчали и, стоя пред смертным одром,
На славные слезы смотрели с презреньем.
Все знают, что людям из жизни земной
Ничто не потребно за пыльной могилой,
Но избранных сердце, отвегнув покой,
Бессмертие зиждет под жизнию хилой.
А сколько потребно для смерти трудов?
И сколько деяний для истинной славы?
Почто же восторги священных часов
Ты тратишь для песней любви и забавы?
И, вслед за толпою туманным путем
Сбежавши в бесплодную область видений,
Ты хочешь, чтоб в мраке холодным перстом
Бесценное время отсчитывал гений.
Дни юности дважды, певец, не придут!
Утраченным чувствам не будет возврата!
И жадный Крон'ион протекших минут
Не выдаст за цену всесильного злата!
Оставь притупленным и праздным душ'ам
Отгнать беззаботно их срочное время!
Оставь сладострастье коварным жен'ам!
Сбрось чувственной неги позорное бремя!
Пусть бьются другие в волшебных сетях
Ревнивых прелестниц, - пусть ищут другие
Награды с отравой в их хитрых очах!
Храни для героев восторги прямые!
Согрей их лучами возвышенных дел
И стройной красою изящного мира,
И доблести строгой дай лиру в удел,
И доблестью строгой прославится лира!
О, если б мой юный и слабый язык,
Коснеющий рано на ложе страданья,
В твое вдохновенное сердце проник!
О, если б, как в прахе взят'ые стяжанья,
Нам было возможно наш дух завещать!
К тебе бы прибегнул я с теплой мольбою
О сиром герое. Тебе передать
Желал бы я душу с привычной мечтою:
Быть может, грядущих времен исполин,
Пленяся высокою песней твоею,
Как древле Филиппа бестрепетный сын,
Пришел поклониться б к второму Пелею.
