Князь Всеслав был в железы закован,
В яму брошен братскою рукой:
Князю был жестокий уготован
Жребий, по жестокости людской.
Русь, его призвав к великой чести,
В Киев из темницы извела.
Да не в час он сел на княжьем месте,
Лишь копьём дотронулся Стола.
Что ж теперь, дорогами глухими,
Воровскими в Полоцк убежав,
Вот теперь, вдали от мира, в схиме,
Вспоминает тёмный князь Всеслав?
Только звон твой утренний, София,
Только голос Киева! - Долга
Ночь зимою в Полоцке... Другие
Избы в нём и церкви и снега...
Далеко до света, - чуть согреют
Мёрзлые окошечки... Но вот
Слышит князь: опять зовут и млеют
Звоны как бы с ангельских высот!
В Полоцке звонят, а он иное
Слышит в тонкой грёзе... Чт'о года
Горестей, изгнанья! Неземное
Сердцем он запомнил навсегда.
