Бедный друг! ты умер наконец
Доносив терновый свой венец
Сокрушен мучительным недугом
Сложив тяжелый свой венец,
Белинский умер наконец
(После 34)
Ученье было бестолково
А обхожденье так сурово,
Что он по суткам пропадал
И как волченок одичал.
(После 61 (?))
И вставит университет
При 200-летнем юбилее
Того, кого в 100-летье ждут
И будет для него лучшим украшеньем
Его
Недоучившийся студент
(61-67)
Но бог с ним! бедный сирота
В подвале нанимал жилище,
По суткам проводил без пищи
И понемногу стал тогда
Писать в журналах - из грошовой
Поденной платы. Труд его
Был полон
(Вместо 65-67)
Горячим словом, мыслью новой
Любовью к истине суровой
Дышал горячий труд его.
Он помещал в него всю душу
Он говорил: я всё разрушу
Я не оставлю ничего,
(После 77(?))
И наживая капиталы
Ему твердил доход не малый
И чуть не в голоде держал
(После 106 Автограф ЦГАЛИ)
Путем призванья своего
Он шел незнаемый толпою
И слава не горит звездою
На бедном имени его -
Его оценят наши внуки...
Святее Правды и Науки
Не знал он в жизни ничего
Любил он родину глубоко,
Служил ей честно - и высоко
Свое призванье понимал.
Он говорил нам, он писал:
Русскому писателю
(Эти пять строф были напечатаны Некрасовым в качестве самостоятельного стихотворения в С, 1855, № 6, с. 219)
Напрасно быть толпе угодней
Ты хочешь, поблажая ей, -
Твое призванье благородней,
Писатель родины моей!
Ее ты знаешь: не угодник
Полезен ей. Пришла пора!
Ей нужен труженик-работник
На почве Мысли и Добра.
Служи не славе, не искусству,-
Для блага ближнего живи,
Свой гений подчиняя чувству
Всеобнимающей Любви.
И если ты богат дарами,
Их выставлять не хлопочи:
В твоем труде заблещут сами
Их животворные лучи.
Взгляни: в осколки острый камень
Убогий труженик дробит,
А из под молота летит
И брызжет сам собою пламень
(Перед ст.1 стихотворения "Русскому писателю" в автографе ЛБ)
Когда подвигнутый любовью
Народа русского глава
Дарует каждому сословью
Его законные права,
(Вместо 106-108 Автограф ЛБ)
[И час настал... Плебей безвестный!
Лицом к лицу с врагами стал -
И слово смелое вещал...
Гонитель лжи и лицемерья
Срывал с ворон павлиньи перья
Он ненавидел подлецов
Индиферентов, идиотов,]
(После 110)
[Он всё клеймил, что было ложно
Рутинно, гнило и ничтожно]
(113-116)
Всю бездну дикости и зол,
Куда в тупом самозабвеньи
В невежестве и закосненьи
Родимый край его зашел!
(127-128)(а)
Его соратники смирялись
И в подлецов преображались -
(б)
Иные робко отступали
Смирялись, пятились, молчали,
(После 129)
[В гоненьи он мужал душою
В борьбе он силу почерпал
И свято щедрою рукою
Добро и правду продолжал]
[Смеясь угрозам дикой мести -
Дорогой истины и чести...]
(Вместо 146-148)
[К несчастью поднялась тревога
На Западе... Чтоб и у нас
Чего-нибудь не в добрый час
[В таком же] У нас подобное
Расстройство
(Чего не может беспокойство
Писать о том.]
(Отдельные наброски автографа ЛБ)
(1)
Пусть речь его была суровой
И не блистала красотой
Но обладал он тайной слова
Доступного душе живой
(2)
Таков он был и таковы
Его суровые творенья
Не покупая у молвы
Постыдной лестью одобренья
Он жадно правду говорил
И многих в жизни рассердил
Зато никто так не был страстно
Так бескорыстно и прекрасно
Любим, как он: его друзья
(Да будет честная семья
Благослов (лять) твой труд!)
(3)
[Средь поколения другого
Его достойно помянут
И набросал я эти строки
Больной неверною рукой.
Пусть прогремят не надо мной
Потомства позднего упреки]
