В рубашке, с трубкой закуренной,
И разгоревшимся лицом,
Упрямством дочери взбешенный,
Лукич сидел перед окном,
И высоко приподнималась
От гнева грудь его. Жена
Вздохнуть и кашлянуть боялась,
Прижалась в угол и бледна
Стояла Саша.
"Ну, мученье! -
Отец раздумывал. - Дивлюсь!
"Я жениху не покажусь!.. "
Вот дочка! вот повиновенье!
За косы взяться? Визг пойдет...
И жаль! рука не налегнет...
Поговорю за благо с нею,
Всё лучше, может быть, успею".
"Эхма! талан ты мой худой! -
И сам отрады я не видел,
И дочери, знать, в горе жить...
Ну, Саша! после не тужить!
Не говорить: старик обидел!
Ты умница, ну- так и так!
Выходит дело- я дурак...
Не стану спорить, бог с тобою!
А вспомнишь все мои слова,
Когда пойдешь ходить с сумою,
Разумная ты голова! "
- "Мне, бедность, батюшка, знакома;
К работе я привыкла дома,
А к горю... мужнина казна
Не даст мне счастья".
- "Не нужна!
Столяр дороже... ну, вестимо.
Ты без кручины и забот
С ним проживешь; заботы- мимо,
К вам счастье с неба упадет...
Эх, дура! "
- "Сжальтесь надо мною!
За что я молодость свою
С немилым сердцем загублю?
За что несчастной сиротою
Покину я порог родной?
Как мне просить вас? Боже мой! "
- "Я говорю- добра желаю,
Оставь упрямство! слышишь ты?
Мне что! Тебя же избавляю
От голода, от нищеты!
У столяра одна избенка,
Казны- ни гроша, мать- бабенка
Сварливая, всегда ворчит,
Ей и святой не угодит!
А Тараканов - сметлив, ловок,
Богат, торговый человек...
Он надарит тебе обновок
До свадьбы-то на целый век! "
- "Нет! дорогими лоскутами
Меня уж поздно утешать!
Я не дитя!.. Не вы ли сами
Любили это повторять? "
- "Лукич! - жена ему сказала. -
Столяр ей по сердцу".
- "Ну да!
А знаешь, какова нужда?
Ты на себе не испытала?
В утеху ли любовь- совет,
Когда к обеду хлеба нет? "
- "И-их, старик! он силен, молод,
Не глуп... "
- "А если заболит,
Да год в постели пролежит,
И дочь твоя узнает голод,
Ты, значит, как? поможешь ей?
Смотри, тогда не пожалей! "
- "Ох, бедность! я ль ее не знаю!
Как хочешь, Сашенька, гляди...
Я принуждать не принуждаю,
А про нужду по мне суди:
И мать твоя была здорова,
И весела, и молода.
Теперь... теперь упасть готова
От ветра... Ох, тяжка нужда! "
- "Что э! ради ль я себе? моя ли
Вина? Не вы ли столяра
В свой дом, как сына, принимали?
Не тут ли, батюшка, подчас
С родными шла у вас беседа,
Что хорошо бы за соседа
Отдать вам дочь? А я от вас
Таилась разве? Вы ведь знали,
что мы друг к другу привыкали!
Вы это видели! "
- "Молчать!
Ну!.. "
- "Воля ваша принуждать,
А я не выйду за другого".
- "Не слушаться? Отца родного?
Нет, подожди, к примеру, врешь!
Как! я не властен над тобою?
Не властен? Стало, ты не мною
Воспитана и рождена?
Ты мне за это не должна
Повиноваться? "
- "И не жалко,
Не грех вам дочь свою губить? "
- "Ты... ты не смей меня учить? "
Все изломаю ребра палкой! "
- "Что ж! бейте! Мне один конец!
Кто вас осудит? Вы- отец!
Вы властны! стало быть, я стою!..
О господи! да скоро ль я
Навек глаза свои закрою? "
И покатились в два ручья
У Саши слезы.
"Вон отсюда!
Ступай! венчайся с столяром!
Ты мне не дочь! и жив покуда,
Я не пущу тебя в свой дом! "
- "Лукич, - старушка зарыдала, -
Опомнись! кровь твоя!.. "
- "Молчать!
Умела твари потакать,
Теперь казнись!.. Чего ж ты стала?
Вон, говорят тебе! "
- "Постой!
Куда ж идти мне? Боже мой! "
- "Хоть к черту! "
- "Батюшка! "
- "Ни слова! "
Скажи одно в последний раз:
Готова слушаться? "
-"Сейчас,
Сейчас скажу.."
-"Ну, что ж, готова?
Ты маслом не зальешь огня,
Не хныкай! вот что! "
-"Погодите...
В глазах мутится у меня..."
-"Я жду! "
-"О чем вы говорите? "
-"Забудешь ты соседа? "
-"Нет!
Нет, не могу! "
-"Один ответ...
Так будь ты проклята отныне! "
- "Как! Сашу, Сашу проклинать?.. -
И вздрогнула старушка мать,
Как лист на трепетной осине. -
Она моя! я буду ночь
Так- на коленях... Саша! дочь!
Дитя мое!.. скажи - согласна...
Не отнимай руки - не дам...
Я поцелую... я несчастна!..
И ты! и ты!.. о, горе нам!.."
- "Согласна", - Саша отвечала
И на пол замертво упала.
"Ох, ты мучитель наш!.."
- "Ну-ну! -
Лукич прикрикнул на жену. -
Воды скорее!.. не хотела
Учить красавицу путем,
Вот довела ее до дела-
До грубости перед отцом! "
Едва блеснувший луч рассвета
Застал Арину в хлопотах,
Она была уже одета
И грела воду в чугунах.
Старушка ставней не открыла
И в горенке, как тень бродила,
Тревожить шумом не хотя
Всю ночь не спавшее дитя.
Вот утро, Саша не гуляет;
К смотрушкам в доме прибирает;
Все принимает новый вид,
Сияет, лоснится, блестит...
Окно на солнышке сверкает,
Икона радостно глядит.
А за окном, на ветках ивы,
И крик, и спор нетерпеливый
У любопытных воробьев:
Смотрите, мол!.. мытье полов,
Возня, тревога.. дело худо!
И кот вон тут! скорей отсюда!
И птицы дружно поднялись
И вдаль в испуге понеслись.
Невесела одна невеста,
Не спор и труд в ее руках:
Пойдет с ведром, и вдруг - ни с места.
Стоит, глядит - туман в глазах...
Лукич был тоже озабочен:
Встал рано, чуть не на заре,
Заметил, что забор непрочен,
Две щепки поднял на дворе
И отдал в кухню на топливо.
Хозяйством грех пренебрегать.
Он знал, что надо терпеливо
И неусыпно собирать
Добро домашнее. Бывало
Когда домой идет не пьян,
Что под ноги ему попало -
Подкова, гвоздик - всё в карман.
Прошелся по саду от скуки,
Червей на яблоне сыскал
И, сняв их, про себя сказал:
"Ах вы, анафемские шутки!
Не давитесь чужим добром! "
И, наконец покинув дом.
На перекрестке помолился
На церковь; нищей поклонился;
Откуда, чья она - спросил
И грош ей в чашку положил, -
Не по любви и состраданью
К подобному себе созданью:
Он просто верил, что господь
За подаяние святое
Ему сторицею пошлет...
Желанье кажется, благое
И основательный расчет.
Купил на площади торговой
Осенней шерсти два мешка
У горемыки мужика,
О всходах проса, гречи новой
Потолковал с ним наперед
И крепко побранил господ:
"Народ, мол, да! работай втрое
Из жил тянись - им всё не в честь! "
Мужик был тронут за живое,
Заговорил, забыл про шерсть:
"Вот то, дескать!.. и то, и в праздник".
- "Так! труд чужой кладут
- в бумажник! "-
Лукич, нахмурясь, отвечал
И, веся шерсть, на рубль украл.
Дом Лукича горит огнями,
Кругом ночь черная лежит,
От красных окон полосами
Свет в сонной улице висит.
Гостями горенка набита,
Жених высок, румян, курчав;
Веселый взгляд его лукав;
Невеста бедная убита,
Разносит чай, а гости пьют
Да речи умные ведут.
С досадой женщины толкуют,
Что оплошал гостиный ряд,
Товары завалью глядят,
Купцы бессовестно плутуют,
На шалях мало пестроты,
На ситцах бледные цветы.
Старушки с грустью вспоминают
О сарафанах с галуном,
О серьгах с крупным жемчугом
И прихоть моды обвиняют.
Хозяин судит с женихом
О разных выгодах торговли,
О недостатке рыбной ловли
В их городе и сознает,
Что речь разумно он ведет.
Как мрамор бледная, невеста
Уже не раз вставала с места
Гостей сластями обносить
И свой наряд переменить.
Жених и мать его с роднею
Перемигнулись меж собою:
Пора, мол! и пощли во двор
Над Сашей кончить приговор.
"Каков жених? Не молодчина? -
Шептал Лукич. - Не плачь, Арина!
Ты, Саша, удались пока;
Начнется торг, так не рука
Тут быть невесте..." Сваха входит,
Поклон-другой, и речь заводит:
"Ну, батюшка, товар хорош,
Купца похвалишь ли, не знаем".
- "Ты честь товару отдаешь,
И мы купца не охуждаем;
Расчет в приданном".
- "И, родной!
Не просим лишнего".
- "Постой!
Твой разговор, к примеру, красен...
Ты слушай вот что: жемчугу
И денег дать я не могу,
А насчет платья - я согласен".
- "Нет, нет! копеечки одной
Мы не уступим, золотой! "
- "А я ни нитки не прибавлю! "
И завязался жаркий спор.
"Пустейший, значит, разговор! -
Сказал жених. - Я Всё поправлю.
Дочь ваша, смею доложить,
Не то что... да-с! Ей-ей, без лести!
Извольте нас благословить,
Коли я нравлюсь ихней чести,
Нам деньги - пыль-с! "
- "выходит, рок!..
Жена! Утирку и платок! "
Старушка, плача, суетилась.
Невеста снова появилась,
Поднос у матери взяла
И жениху, с боязнью тайной,
На нем подарок обручальный,
Глотая слезы, подала.
Жених утерся им легонько,
Невесте молча возвратил;
Утерлась и она.
"Ну, только!
Теперь господь вас соединил", -
С поклоном сваха ей сказала
И поцелуем приказала
Обряд закончить, рядом сесть
И полюбовно речи весть.
И гости весело шумели.
Подруги Саши песни пели;
Простой нарев их грустен был,
Тоску и Думу наводил.
Вино лилось. С улыбкой сладкой
Жених невесту целовал,
Арина плакала украдкой,
Лукич без устали плясал.
Меж тем невзгода бушевала,
Выл ветер. Молнии струя,
Сквозь ливень крупного дождя,
По темным стеклам пробегала,
За нею вслед катился гром,
И вздрагивал непрочный дом.
Невеста бледная сидела
Всему чужда, едва жива;
Как в полыме, у ней горела
Потупленная голова.
Не в радость был ей пир веселый,
Звон рюмок и напев подруг.
Нет! Сашу мучил бред тяжелый!
Над садом звезды. Тишь вокруг,
Припав щекой к плечу соседа,
Она под ивой с ним стоит,
Чуть внятный шепот - их беседа,
Да громко сердце говорит...
Как темны листья сонной ивы!
Как ясен месяц молчаливый!
Вот полдень. Жарко. Ветер спит.
Горяч песок. Река блестит.
Сосед на берегу; он бледен.
"Что ж, - говорит, - я, Саша, беден!..
Всё вздор! отец твой не палач!
Проси, мой друг! и рвись, и плачь! "
"Гуляй, бедняк! богатым будешь! " -
Хозяин пьяный закричал
И Саша на ухо сказал:
"Соседа, что ли, не забудешь?
Взгрустнулось!.. жениха займи!
Гм! Понимаешь?.." Дочь вздрогнула,
В испуге на отца взглянула,
В ответ полслова не нашла.
Но тут подруга подошла,
Вся в белом, бойкая, живая,
И, Саше руку пожимая,
Шепнула: "Не круши себя!
Я знаю!.. выручу тебя..."
Прищурила глаза лукаво
И села рядом с женихом.
"Как жарко! "
- "Да-с! "
- "Досадно, право!..
Вы танцы любите? "
- "С трудом,
Так-с, малость самую танцую".
- "Зачем же? "
- "Как бы вам сказать...
Ногами вензеля писать
Мне некогда-с! ведь я торгую".
- "Вы курите? "
- "Ни боже мой
И не к чему-с; расход пустой! "
- "Зимой катаетесь? "
- "Бывает,
На Сырной. Это ничего-с!
Вот, жалко, вздорожал овес!
Конь, знаете, не понимает:
Что жернов, мелет божий дар".
- "Скажите! "
- "Да-с! Вот самовар
В семействе нужен. Не скрываю,
С ребячества привык я к чаю,
Сначала просто пью, потом
Употребляю с молоком;
Не покупать-с: своя корова".
- "Конечно. С молоком здорово...
У вас цепочка не дурна".
- "Четыре серебром дана,
По случаю-с".
- "А, вы счастливы! "
- "Цыганки тоже говорят,
Талан всё, знаете, сулят...
Всё чепуха-с! на груше сливы".
- "Как! вы гадали? "
- "Да-с, я гадал.
Я сумасшедшего знавал;
Ах, тот угадывал отлично!
Бывало, дичь несет, несет,
Подчас и слушать неприлично,
Да вдруг такой намек ввернет,
Что просто... да-с! ей-ей, чудесно!
Дар, значит! Всё ему известно! "
- "Нет, не люблю я ворожить!
Иное дело - говорить,
Вот это так. Сама не знаю,
Чуть на минуту умолкаю,
Мне скучно... даже зло берет...
Поговоришь - и всё пройдет.
Я надоест и вам ужасно:
Всё говорю и говорю,
Болтушка - скажите..."
- "Напрасно!
Чувствительно благодарю! "
Усердной пляской утомленный,
Забившись в угол отдаленный,
Лукич покрикивал сквозь сон:
"Молчать!.. покой мне дайте.. вон! "
- "Прощайте, батенька, прощайте! " -
Жених с улыбкой отвечал
И руку Лукичу пожал.
"Ты что за птица? "
- "Угадайте! "
- "Пожалуй. Помоги мне встать.
Ты кто? "
- "Ваш нареченный зять".
- "Подай свечу.. Вот так... не знаю!..
Столяр, что ль? Нет, он не таков..."
- "Я, батенька, Тарас Петров".
- "А, вспомнил, вспомнил, понимаю!
Ну, поцелуй меня.. вот так!
А я, ей-богу, не дурак!
И Саша вот... дитя родное...
Мне, значит, жаль... подумал ночь...
И столяры... и всё такое...
А ты ведь можешь мне помочь?
И ты, выходит, чуть сплутую..."
Жених давно за дверью был,
Но всё свое Лукич твердил.
Восток краснеет. Кровли зданий,
Дождем омытые, блестят.
По небу синему летят
Огнем охваченные ткани
Прозрачно-бледных облаков,
И тихий звон колоколов
Их провожает. Пар волнами
Плывет над сонными домами.
Он влажен. Свежий воздух чист.
Дышать легко. Румяный лист
Трепещет, каплями покрытый.
По улице ручей сердитый
Журчит, доселе не затих.
Меж белых камней мостовых
Вода во впадинах алеет.
Порою ветерок повеет, -
И грудь невольно распахнешь,
Цветов и трав дыханье пьешь.
Проснися, божий люд! не рано!
Вот кормит ласточка детей,
Несутся стаи голубей
В поля. Луч солнца из тумана
Уже сквозит, - и божий люд
Проснулся весело на труд.
Столяр сидит с немой тоскою,
Проник кудрявой головою,
И не поет его пила:
Кручина руки отняла.
Халатом стареньким покрытый,
Его братишка, как убитый,
Раскинув руки, крепко спит,
И неразлучная игрушка,
Его любимая гремушка,
Без дела под боком лежит.
Дверь настежь- и вдова вбежала,
С усильем дух перевела,
Руками бойко развела
И вскрикнула: "Не угадала?
Нет, карты, батюшка, не лгут!
Вот твой Лукич-то! вот он, плут!
О-ох, родимые, устала!..
Дай сяду.. ох!.. терпенья нет!..
Отделали! хорош сосед! "
- "Нельзя ли матушка, без шуму?
Невесело и без того! "
- "Ну, славно славно! ничего!
Сиди вот сиднем! думай думу!
А Сашка-то исподтишка
Вот подцепила женишка..
Сейчас с ним у ворот прощалась,
Уж целовалась, целовалась!
Ну-ну! бесстыжие глаза!
Да что ведь, на меня взглянула -
И головою не кивнула...
А!.. каково? Не чудеса? "
- "Да ладно! мне-то что за дело! "
- "Благодарю! благодарю!
Ну, извини, что надоела
И не у места говорю...
Нет дела! думаешь, не шутка?
С тобою матери-то мука:
Девчонкой, дурой проведен!
Понравилась, околдовала!
Вишь, роза! где и расцветала! "
И мать с досады вышла вон.
Ей нужды было очень мало,
Что сын невесту потерял,
Да самолюбие страдало:
Сосед, бедняк - и отказал.
Обидно, главная причина!
И оскорбленная вдова
Сердилась на себя, на сына,
На целый свет... Она едва
Кота поленом не убила
За то, что в кухне захватила
Его над чашкою с водой:
Ты, мол, не пей, такой - сякой!
Услышав вечером случайно
У Лукича напев печальный,
Соляр промучился весь день.
Кого винить: отца иль дочь,
Решить хотел он и терялся.
Ходил впотьмах по мастерской,
В постелю жесткую кидался
И слушал бури свист и вой,
И блеском молнии порой
Его лоб бледный освещался.
Постелю снова покидал,
Свечу без нужды зажигал.
Теперь сомненья не осталось:
Он Сашу видел из окна;
Толпой гостей окружена,
Средь смеха пьяного, казалось,
Она под нож подведена.
"Ах, Саша, Саша! " - и тоскливо
Глядел он на широкий двор,
Поросший жгучею крапивой,
На кровли, на чужой забор...
И смутно перед ним мелькали
Его прожитые лета -
Перенесенные печали,
Безропотная нищета,
О доме, о семье забота,
Работа днем и по ночам,
Труд из-за хлеба, труд до пота,
Едва не с кровью пополам;
Вся горечь жизни обыденной,
Всё, что язвит и мучит нас,
Что отравляет жизнь подчас,
Весь воздух, пищу, сон спокойный -
Всё, что давно уж пронеслось,
Закопошилось, поднялось,
Дыханье в горле захватило
И свет туманом позакрыло...
"Эх, пропади ты, голова! "
- "Куда ты? "- крикнула вдова,
Глазами сына провожая
С крыльца, но сын не отвечал,
Калиткой хлопнул, и пропал.
Пора обеда наступила,
И всё нейдет столяр домой,
Кручина молодца сломила,
Ввела в кабак, вином, поила,
Поила от роду впервой.
И пел он песни- и смеялась
Толпа гуляк средь кабака, -
Пел громко, а змея-тоска
Кольцом холодным обвивалась
Вкруг сердца.
"Ох, не утерплю! "-
Сказал детина худощавый
И, скинув с плеч халат дырявый,
Пошел плясать. "Вот так люблю! " -
Зеваки пьяные шумели.
Детина соловьем свистал,
Привскакивал и приседал.
На полках шкалики звенели.
"Нет, пой кто хочет, я устал! " -
Столяр с отчаяньем сказал,
Ладонью в лоб себя ударил
И грустный на скамейку сел
И думал думу... Вдруг расправил
Густые кудри и запел.
Пел про туман на синем море
Да про худой талан и горе...
И песнь лилась, певец бледнел,
Казалось, всё: тоску разлуки,
И плач любви, и грусти стон
Из сердца с кровью вырвал он
И воплотил в живые звуки...
И каждый звук был полон слез;
То с поражающею силой
Он несся ввысь, всё рос и рос,
Как будто с светом, с жизнью милой
Прощался, в небе утопал;
То падал, за сердце хватал
И гас, как светч, постепенно...
Певец умолк и застонал:
"Ох, душно, братцы!.."- и мгновенно
Рубашки ворот разорвал.
"Вина! "
Сиделец засмеялся:
Клади, мол, денежки-то нам.
"А в долг? "
- "Проваливай! "
- "Отдам! "
- "Спасибо! эк он разгулялся! "
- "Проклятый! на вот казакин! "
Но вдруг картина изменилась:
В слезах и бледная, явилась
Мать столяра. "И ты мне сын?
Святитель! Николай-угодник!
Да где я?.. Ох, под сердцем жжет!
Шла мимо... с рынка... сын поет!..
Всё Сашка!.. Так!.. сосед-разбойник!
И запил! Ах, дурак, дурак! "
Сын стиснул поднятый кулак...
"Ха-ха! доходит до расправы! -
Сказал детина худощавый. -
К чертям старуху! проучи! "
Столяр схватил его: "Молчи! "-
И грянул об пол. "Стой, ребята!
Связать его! позвать солдата! -
Сиделец крякнул. - Вот он, друг! "
И в молодца впились шесть рук.
Но молодец сверкнул глазами,
Тряхнул могучими плечами, -
И все рассыпались. Вдова
Перепугалась. "Голова!
Перекрестись! Ну что ты? Стыдно!
Опомнись, с улицы вон видно!
Эх, сокол, сокол! как теперь
Из этой пропасти за дверь
Ты выйдешь? А? Побойся бога!
Ты пропадешь!..
- "Туда дорога! "
- "Я знаю, знаю, отчего
Ты выпил! Ну и ничего...
Я мать... Мне, думаешь, отрада?
Ну, брось! забудь! так, стало, надо!
Знать не судьба твоя!.."
- "Забудь,
Да нож-то, нож-то прямо в грудь засел!..
Оставь меня, родная! "
- "Пойдем, голубчик мой, пойдем!
Братишка плачет, отперт дом...
Всё пусто... да! и мастерская...
Топор там... всё... ну, пошалил...
Ты вспомни, как отец-то жил!
Что завещал-то.. Власть не наша!
Перенеси! "
- "Ах, Саша, Саша!
Навек пропали мы шутя! " -
Столяр заплакал, как дитя.
Со дня помолвки изменился
Невесты скромный уголок:
В нем с утра до ночи теснился
Веселых девушек кружок.
Их занимало на досуге
Шитье приданного подруге
Мелькнувший мимо пешеход,
Под вечер песни у ворот,
Порою снов истолкованье,
В саду горелки и гулянье;
Но вечеринок блеск и шум
Сильнее занимал их ум.
Две скрипки, в доме освещенье,
От стука крепких каблуков
Дрожанье стульев и столов,
Смех молодцов, их объясненья,
Насчет того-с... мое почтенье...
Горячих поцелуев звук,
Украдкою пожатье рук-
Вот вечеринка; остальное
Не новость: сборище ночное, -
Под окнами толпа зевак,
В окрестном мраке лай собак.
Отцу суровому послушна,
Всегда задумчива, тиха,
Свою печаль от жениха
Таила Саша. Равнодушна
В толпе подруг она была;
Порой казалась весела,
Шутить, смеяться начинала,
Но вдруг, средь смеха, умолкала
И уходила в сад, - и там,
В зеленой чаще, одиноко
Садилась на скамье широкой
И накопившимся слезам
Давала волю...
"Слава богу! -
Отец невесты рассуждал. -
Теперь на ровную дорогу
Я выйду: зятя отыскал...
Не столяру чета! Он, верно,
Поможет тестю... Вот что скверно -
Никак приданым не собьюсь!
Беда, к примеру! смерть боюсь!
Что, если свадьба разойдется?
Черт знает, просто сбился с ног!
Навязываю дом в залог -
И тут заем не удается!
Не скажут прямо: деньги есть
Не про твою, к примеру, честь;
Помучат болтовней, расспросом,
На что, мол, и отправят с носом:
Свои-де нужды, извини...
Вот богачи-то! вот они!
Вот правда!.. Или попытаться
Пойти к Скобееву? Ведь жид!
Просить не стоит.. и сердит...
Да бог с ним! Мне равно шататься!
Уж занимать не миновать,
Глядишь, уважит, - как узнать? "
И через час, проситель скромный,
Он у Скобеева в приемной
Ждал милости. Лакея нет,
Налево двери кабинет,
Там разговор.
"Так все готово? " -
Звучал густой хозяйский бас
(Лукич узнал его зараз).
"Да мне дано честное слово, -
Разбитый голос отвечал. -
Вчера и ныне хлопотал
В комиссии".
- "А! вы оттуда...
Прекрасно! стало, наш подряд..."
- "Все подвигается покуда;
Подмазать надо, говорят.
Вы как? не прочь? "
- "Весьма приятно!
На вещи цену-то того...
Вы понимаете? "
- "Понятно.
Да не опасно ль? "
- "Ничего!
А по бумагам безусловно
В подряде вы: я под судом".
- "Как, ваше дело в уголовной? "
- "Пустяк! конечно, под сукном...
Жаль, нет войны! подряды мелки,
От мира мало нам добра! "
- "Ну, грех сказать! "
- "Всё вздор! безделки!
Нет, батюшка, не та пора!
Там видишь груды серебра!
Бывало сердце разгорится...
Эх, мол, равно! Господь простит!
И хватишь смело, - ну и сыт:
Сундук трещит, как говорится! "
Лукич затылок почесал
И долго головой качал:
Ну, хороши, мол!
"Вы к обеду
Ко мне? "- Скобеев забасил
И гостю двери отворил.
"Не знаю... может быть, приеду", -
В раздумье бородач сказал.
Скобеев громко засвистал.
Едва свист барина раздался,
Худой и бледный казачок
Вбежал, в испуге заметался
И гостю лысому помог
Надеть шинель.
"Зачем явился? -
Скобеев Лукича спросил,
В карманы руки заложил
И в мягком кресле развалился. -
Эй! Васька! трубку! Ну, зачем? "
- "Что, сударь, обнищал совсем!
Просватал дочь, нужна подмога,
Целковых эдак сто взаем,
Я заложил бы вам свой дом,
Не откажите ради бога! "
- "Просватал дочь... А что она,
Молоденькая? не дурна? "
Румяный барин улыбнулся,
Прищурился и потянулся.
"Вы всё изволите шутить...
Тут горе! смею доложить".
- "Да врешь! Когда ваш брат горюет?
Привык к безделью, пьет вино
Да ест и спит или плутует,
И только. Знаю вас давно! "
- "Все люди грешные, конечно...
Я заплачу вам через год;
Проценты вычтите вперед,
Ей-ей, вас не забуду вечно! "
- "Пожалуй, почему не так.
Ты мне заслужишь, я надеюсь..."
- "Последних сил не пожалею-с!
Вот благодетель! "
- "Вот дурак!
Ха-ха! Я с кулаками
Не связываюсь никогда! "
Лукич остолбенел...
"Да-да!
Мы, значит, черви перед вами,
И нас, как плюнуть, раздавить...
Эхма! "
- "Поменьше говорить! "
Старик взбесился:
"Ваша воля!
Прикажете, мы замолчим.
Мы что за люди? Наша доля
Терпеть. На этом и стоим".
- "Не притворяйся сиротою:
Меня не скоро проведешь!
- "Куда мне с глупой головою
Вас проводить? Тут не найдешь,
К примеру, слова... Вы богаты,
Вы барин, честная душа, -
Я плут, на сюртуке заплаты
И кошельке- то ни гроша,
Куда мне!.. Стало, не дадите? "
- "Не разживешься, признаюсь".
- "Я и за это поклонюсь.
Благодарю вас! извините,
Что беспокоил".
- "Краснобай!
Ну, ну! не кланяйся, ступай!
А ты мошенник, старичина!
Тварь хитрая! "
- "Благодарю,
За рысака- то вам дарю,
Раздайте нищим".
- "Вон, скотина! "
- "Испортишь кровь. Ну, что кричать!
Ведь лекаря придется звать... "
Скобеев бранью разразился:
"Эй, люди! в кнутья наглеца!.. "
Старик с широкого крыльца
Сходил себе, не торопился;
Не скоро дворня собралась
И перебитой разошлась.
Дул сильный ветер. Дождик лился.
Согнувшись, в обуви худой,
Старик печально шел домой.
На перекрестке он столкнулся
С торговкой, что- то проворчал,
Посторонился, поскользнулся
И чуть средь лужи не упал.
Старуха, шамкая, сказала:
"Хренку, родимый, не возьмешь? "
- "Ну, ну! проваливай! пристала!
Без хрену горько невтерпеж... "
Меж тем по улице широкой,
Под ливнем, гнали в путь далекой
В халатах серого сукна
Толпу преступников. Она
Шла медленно, звеня цепями;
Конвой с примкнутыми штыками
Ее угрюмо окружал,
И барабан не умолкал.
"Пошел народец на работку! -
Лукич подумал. - Да, ступай...
Поройся там, руды в охотку
И в не охотку покопай...
Есть грош, достать на подаянье...
Поди, Скобеевы живут,
Их в кандалы не закуют,
Не отдадут на покаянье...
Ну, вот тебе и взял взаем!
Постой! постой!.. ведь этот дом
Купца Пучкова... Э, почтенный,
Я про тебя и позабыл!
Пучков... да! я ему служил:
Гм... мастер, нечего сказать,
Горячий уголь загребать
Чужой рукой! "
