И был ребенком я. Когда закат
Равнял единокровные предметы,
Пололок голени ступали в ряд,
Царя в лучах сощуренного света.
Они, как копья рыцарей, царили,
Они от смирной православной пыли
Бессмертье танца шли освобождать.
Ах, я умел так странно сострадать.
Ступням скрещенным девушек в цистерне.
