Под сводом обширным темницы подземной,
Куда луч приветный отрадных светил
Страшился проникнуть; где в области темной
Лишь бледный свет лампы, мерцая, бродил,
Гремевший в Варшаве, Литве и России
Бесславьем и славой свершенных им дел,
В тяжелой цепи по рукам и по выи,
Князь Глинский задумчив сидел.
Волос уцелевших седые остатки
На сморщено веком и грустью чело
Спадали кудрями, виясь в беспорядке:
Страданье на Глинском бразды провело...
Сидел он склоненный на дань головою,
Угрюмою думой в минувшем летал;
Звучал средь безмолвья цепями порою
И тяжко, стоная, вздыхал.
При нем неотступно в темнице сидела
Прелестная дева - отрада слепца;
Свободой, и счастьем, и светом презрела,
И блага все в жертву она для отца.
Блеск пышный чергота для ней заменила
Могильная мрачность темницы сырой;
Здесь девичью прелесть дочь нежная скрыла
И жизни зарю молодой.
"О, долго ли будешь, стоная, лить слезы?
Рекла она нежно, печали забудь!
Быть может, расторгнешь сии ты железа:
Надежна лелеет и узников грудь!
Быть может, остаток несчастливой жизни,
Спокоя волненье и бурю души,
Как гражданин верный, на лоне отчизны
Ты счастливо кончишь в тиши".
- "На лоне отчизны! воскликнул изменник, -
Не мне утешаться надеждою сей:
Страшась угрызений, стенающий пленник,
Несчастный, и вспомнить трепещет о ней.
Могу ль быть покоен хотя на мгновенье?
Червь совести тайно терзает меня;
К себе самому я пытаю презренье
И мучусь, измену кляня.
"Природа дала мне возможность блага,
Чтоб славным быть в мире, иль грозным в войне:
Богатство, познанья, порога отвага -
Все с щедростью было ниспослано мне.
Желал еще славы и лавров победы;
Душа трепетала, дух юный кипел...
Вдруг поднялся тучей на Польшу соседы -
И лавр мне достался б удел."
"Монгольские Орды влетели бедою:
Литва задымилась в пылу боевом -
И старцы, и жены, и дети толпою
Влеклися в неволю свирепым врагом;
И в пепел деревни и пышные грады;
И буйный Татарин в крови утопал;
Ни веку, ни полу не зрели пощады -
Меч жадный над всеми сверкал."
"Встревожен невзгодой, я к хищным на встречу
С дружиною храбрых помчался грозой,
Достиг - и отважно в кровавую сечу,
И кровь полилася, напенясь, рекой.
Покрылись телами поля и равнины:
Литвин и Татарин упорно стоял;
Но с яростью новой за мною дружины -
И гордяй Могол побежал."
"Боролся с кончиной властитель державной;
Тревогой и плачем наполнен дворец -
И вдруг о победе и громкой, и славной,
От Глинского с вестью примчался гонец.
Чело Александра веселость покрыла:
"Когда торжествует родная страна,
Он рек предстоящим, тогда и могила,
Поверьте, друзья, не страшна"!
"Сим подвигом славным чрез меру надменный,
Не мог укротить я волненья страстей -
И род Забржезенских, давно мне враждебный,
Внезапно средь ночи пал жертвой мечей.
Погиб он - и други мне стали врагами,
И, предан душою лишь мести одной,
Дерзнул я внестился с чужими полками
В отчизну свирепой войной.
"О мука! о совесть - тиран неотступной!..
Ни зрелише стягов родимой земли,
Ни тайной глас сердца из длани преступной,
В час битвы, исторгнуть меча не могли!
Среди раздраженных, пылающих мщеньем,
И ярых, и грозных душой Москвитян
Увы, к преступленью влеком преступленьем,
Разбил я своих сограждан!.."
"Бой кончен - и Глинский узрел на равнине
Растерзанных трупы и гпуды костей;
Душа предалася невольно кручине,
И брызнули слезы на грудь из очей.
Не в пору познал я тоску преступленья!
Вся гнусность измены представилась мне;
Молил Сигизмуна проступкам забвенья;
Мечтал о родной стороне!"
"Но Гений Враждебный о тайне душевной
Царю в злое время известие дал,
И Русский властитель, смущенный и гневный,
Раскаянья сердца изменой назвал:
Лишил меня зренья убийцы руками,
Забывши и славу и старость мою,
И дядю царицы, опутав цепями,
Забросил в темницу сию."
"Лет десять живу я в могиле сей хладной;
Ни звезды, ни солнце не светят ко мне;
Тоскую угрюмый в душе безотрадной
И думой стремлюся к родимой стране.
Приметно слабею в утраченных силах,
Чуть сердце трепещет, немеет мой глас,
И медленней льется кровь хладная в жилах,
И смерти уж близится час."
"О дочь моя! скоро, над гробом рыдая,
Ты бросишь на прах мой горсть чужой земли.
Скорее, друг юный, беги сего края:
От милой отчизны жить грустно в дали!
Свободный народ наш, деяньями славной,
Издавна известный в далеких краях,
Проступки несчастных отцов своенравно
Не будет отмщать на детях."
"Край милый увидишь - и сердца утраты,
И юных лет горе в душе облегчишь;
И башни, и храмы, и предков палаты,
И сердцу святые гробницы узришь!
Отца проклиная, дочь милую нежно
И ласково примут отчизны сыны -
И ты дни окончишь в тиши безмятежной
На лоне родимой страны."
"Пусть рок мой - исполнен тоской и мученьем,
Пребудет примером отчизны моей!
Да каждый, пылая преступным отмщеньем,
Идти не посмеет стезею страстей!
Да видят во мне моей родины братья,
Что рано, иль поздно - измене взгремят
Ужасные сердцу сограждан проклятья,
И совесть от сна пробудят!"
Несчастный умолкнул с душевной тоскою:
Вдруг стон по темнице - и Глинский упал
На дочери лоно седой головою
И холод кончины его оковал!..
Так Глинский - муж Думы и пламенный воин,
Погиб на чужбине, как гнусный злодей;
Хвалы бы он вечной был в мире достоин,
Когда бы не буря страстей.
