Снова гений жизни веет;
Возвратилася весна;
Холм на солнце зеленеет;
Лед разрушила волна;
Распустившийся дымится
Благовониями лес,
И безоблачен глядится
В воды зеркальны Зевес;
Всё цветет - лишь мой единый
Не взойдет прекрасный цвет:
Прозерпины, Прозерпины
На земле моей уж нет.
Я везде ее искала,
В дневном свете и в ночи;
Все за ней я посылала
Апполоновы лучи;
Но ее под сводом неба
Не нашел всезрящий бог;
А подземный тьмы Эреба
Луч его пронзить не мог:
Те брега недостижимы,
И богам их страшен вид...
Там она! неумолимый
Ею властвует Аид.
Кто ж мое во мрак Плутона
Слово к ней перенесет?
Вечно ходит челн Харона,
Но лишь тени он берет.
Жизнь подземного страшиться;
Недоступен ад и тих;
И с тех пор, как он стремиться,
Стикс не видывал живых;
Тьма дорог туда низводит;
Ни одной оттуда нет;
И отшедший не приходит
Никогда опять на свет.
Сколь завидна мне печальной
Участь смертных матерей!
Легкий пламень погребальной
Возвращает им детей;
А для нас, богов нетленных,
Что усладою утрат?
Нас, безрадостно-блаженных,
Парки, Парки, поспешите
С неба в ад меня послать;
Прав богини не щадите:
Вы обрадуете мать.
В тот предел - где, утешенью
И веселию чужда,
Дочь живет - свободной тенью
Полетела б я тогда;
Близ супруга, на престоле
Мне предстала бы она,
Грустной думою о воле
И о матери полна;
И ко мне бы взор склонился,
И меня узнал бы он,
И над нами прослезился
Сам безжалостный Плутон.
Тщетный призрак! стон напрасный!
Всё одним путем небес
Ходит Гелиос прекрасный;
Всё навек решил Зевес;
Жизнью горнею доволен,
Ненавидя адску ночь,
Он и сам отдать неволен
Мне утраченную дочь.
Там ей быть, доколь Аида
Не осветит Аполлон
Или радугой Ирида
Не сойдет на Ахерон!
Нет ли мне чего ж от милой
В сладкопамятный завет;
Что осталось, всё, как было,
Что для нас разлуки нет?
Нет ли тайных уз, чтоб ими
Снова сблизить мать и дочь,
Мёртвых с милыми живыми,
С светлым днём подемну ночь?..
Так, не все след пропали!
К ней дойдёт мой нежный клик:
Нам святые боги дали
Усладительный язык.
В те часы, как хлад Борея
Губит нежных чад весны,
Листья падают, желтея,
И леса обнажены:
Из руки Вертумна щедрой
Семя жизни взять спешу
И, его в земное недро
Бросив, Стиксу приношу;
Сердца дочери вверяю
Тайный дар моей руки
И, скорбя, в нём посылаю
Весть любви, залог тоски.
Но когда с небес слетает
Вслед за бурями весна:
В мёртвом снова жизнь играет,
Солнце греет семена;
И умершие для взора,
Вняв они весны привет,
Из подземного затвора
Рвутся радостно на свет:
Лист выходит в область неба,
Корень вьет из тьмы ночной;
Лист живёт лучами Феба,
Корень Стиксовой струёй.
Ими т'аинственно слита
Область тьмы страною дня,
И приходят от Коцита
С ними вести для меня;
И ко мне в живом дыханье
Молодых цветов весны
Подымается признанье,
Глас родной из глубны;
Он разлуку услаждает,
Он твоей душе твердит:
Что любовь не умирает
И в отшедших за Коцит.
О! Приветствую вас, чада
Расцветающих полей;
Вы тоски моей услада,
Образ дочери моей;
Вас налью благоуханьем,
Напою живой росой
И с Аврориным сияньем
Поравняю крсотой;
Пусть весны природой младость,
Пусть осенний мрак полей
И мою вещают радость,
И печаль души моей.
