Далеко прошел по свету
Слух о Квазинде могучем:
Он соперников не ведал,
Он себе не ведал равных.
И завистливое племя
Злобных Гномов и Пигмеев,
Злобных духов Пок-Уэджис,
Погубить его решило.
"Если этот дерзкий Квазинд,
Ненавистный всем нам Квазинд,
Поживет еще на свете,
Все губя, уничтожая,
Удивляя все народы
Дивной силою своею, -
Что же будет с Пок-Уэджис? -
Говорили Пок-Уэджис -
Он растопчет нас, раздавит,
Он подводным злобным духам
Всех нас кинет на съеденье!"
Так, пылая лютой злобой,
Совещались Пок-Уэджис
И убить его решили,
Да, убить его, - избавить
Мир от Квазинда навеки!
Сила Квазинда и слабость
Только в темени таилась:
Только в темя можно было
Насмерть Квазинда поранить,
Но и то одним оружьем -
Голубой еловой шишкой.
Роковая тайна эта
Не была известна смертным,
Но коварные Пигмеи,
Пок-Уэджис знали тайну,
Знали, как врага осилить.
И они набрали шишек,
Голубых еловых шишек
По лесам над Таквамино,
Отнесли их и сложили
На ее высокий берег,
Там, где красные утесы
Нависают над водою,
Сами спрятались и стали
Поджидать врага в засаде.
Было это в полдень летом;
Тих был сонный знойный воздух,
Неподвижно спали тени,
В полусне река струилась;
По реке, блестя на солнце,
Насекомые скользили,
В знойном воздухе далеко
Раздавалось их жужжанье,
Их напевы боевые.
По реке плыл мощный Квазинд,
По теченью плыл лениво,
По дремотной Таквамино,
Плыл в березовой пироге,
Истомленный тяжким зноем,
Усыпленный тишиною.
По ветвям, к реке склоненным,
По кудрям берез плакучих,
Осторожно опустился
На него Дух Сна, Нэпавин;
В сомне спутников незримых,
Во главе воздушной рати,
По ветвям сошел Нэпавин,
Бирюзовой Деш-кво-ни-ши,
Стрекозою, стал он тихо
Над пловцом усталым реять.
Квазинд слышал чей-то шепот,
Смутный, словно вздохи сосен,
Словно дальний ропот моря,
Словно дальний шум прибоя,
И почуствовал удары
Томагауков воздушных,
Поражавших прямо в темя,
Управляемых несметной
Ратью Духов Сна незримых.
И от первого удара
Обняла его дремота,
От второго - он бессильно
Опустил весло в пирогу,
После третьего - окрестность
Перед ним покрылась тьмою:
Крепким сном забылся Квазинд.
Так и плыл он по теченью, -
Как слепой, сидел в пироге,
Сонный плыл по Таквамино,
Под прибрежными лесами,
Мимо трепетных березок,
Мимо вражеской засады,
Мимо лагеря Пигмеев.
Градом сыпалися шишки,
Голубые шишки елей
В темя Квазинда с прибрежья.
"Смерть врагу!" - раздался громкий
Боевой крик Пок-Уэджис.
И упал на борт пироги
И свалился в реку Квазинд,
Головою вниз, как выдра,
В воду сонную свалился,
А пирога, кверху килем,
Поплыла одна, блуждая
По теченью Таквамино.
Так погиб мгучий Квазинд.
Но хранилось долго-долго
Имя Квазинда в народе,
И когда в лесах зимою
Бушевали, выли бури,
С треском гнули и ломали
Ветви стонущих деревьев, -
"Квазинд! - люди говорили. -
Это Квазинд собирает
На костер себе валежник!"
