Уж стол накрыт, и скудный ужин
Готов. Покой старушке нужен,
Заснуть бы время, - мужа ждет;
Скрипит крылечко, - он идет.
Сюртук до пят, в плечах просторен,
Картуз в пыли, ни рыж, ни черен,
Спокоен строгий, хитрый взгляд,
Густые брови вниз висят,
Угрюмо супясь. Лоб широкий
Изрыт морщинами глубоко,
И темен волос, но седа
Подстриженная борода.
"Устал, Лукич? - жена спросила, -
Легко ль, чуть свет ушел с двора!
Садись- ко ужинать: пора! "
- "Не каплет сверху... заспешила! -
Ответил муж. - Успеешь, друг! -
И, сняв поношенный сюртук,
На гвоздь повесил осторожно,
Рубашки ворот распустил,
Лицо и руки освежил
Водою. - Ну, теперь вот можно
За щи приняться".
-"Вишь, родной! -
Старушка молвила. - Не спится!
Всю ноченьку провеселится,
Поди, как свищет! "
- "Кто такой? " -
Ответил муж скороговоркой,
Ломая хлеб с сухою коркой.
"Соловьюшек у нас в саду".
- "Сыт, стало. Коли б знал нужду,
Не пел бы. Мне вот не поется,
Как хлеб-то потом достается...
Ты, Саша, ужинала, что ль? "
- "Мы ждали вас".
- "Подай мне соль".
Дочь подала.
"За ужин села,
Так ешь! ты что невесела? "
- "Я ничего".
- "Гм... дурь нашла!
Так, так! "
Старушка поглядела
На Сашу. Саша поняла
И ложку нехотя взяла.
"Ох, эта девичья кручина! -
Отец, нахмурясь, продолжал
И мокрой ложкой постучал
Об стол. - Всё блажь! Подбавь, Арина,
Мне каши... да! всё блажь одна!
Смотри! "
- "Опять не угодила!
За смех - упрек, за грусть - упрек...
Ну, грустно, - что ж тут за порок?
Что за беда? "
- "Заговорила!
Язык прикусишь! берегись!
Вишь ты!.." И жилы напряглись
На лбу отца. Гроза сбиралась.
Но Саша знала старика,
Словам дать волю удержалась, -
И пронеслися облака
Без грома.
Чашка опустела.
Лукич усы свои утер
И, помолившись, кинул взор
На Сашин хлеб. "Ломтя не съела...
Сердита, значит... Прибирай!
Есть квас-то на ночь? "
- "Есть немного".
- "Ну, принеси. Сейчас ступай! "
- Куда ж идти? Теперь порога
Не сыщешь в погребе: не день..."
- "Ну-ну! пошевельнуться лень! "
Дочь вышла. На лице Арины
Слегка разгладились морщины.
Старик, мол, трезв... Иль он любви
Не знает к детищу родному?
Скажу про Сашу... не чужому...
Что ж! Господи благослови!
И подле мужа робко села.
"Лукич! "
- "Ну что там? "
- "Я хотела...
Того... с тобой поговорить...
Не станешь ты меня бранить?.."
- "За что? "
- "Начать-то я не смею".
- "Ну, ладно, ладно! говори".
- "Вишь, мы вот стары, я болею,
Совсем свалюсь, того смотри,
Обрадуй ты меня под старость -
Отдай ты дочь за столяра! "
- "Обрадуй... что же тут за радость?
Вот ты, к примеру, и стара,
А дура!.. стало, есть причина,
Зачем я медлю... Эх, Арина!
Пора бы, кажется, умнеть! "
- "Как мне на Сашу-то глядеть?
Она час от часу худеет.
Ведь я ей мать! "
- "Повеселеет!
Ты знаешь, девичья слеза -
Что утром на траве роса:
Пригреет солнце - и пропала".
- "Пусть я отрады не видала,
Хоть ей-то, дочери, добра
Ты пожелай! "
- "В постель пора!
Оставь, пока не рассердился! "
Старушка в спальню побрела.
Там перед образом светился
Огонь. В углу кровать была
Без полога. Подушек тени
Как будто спали на стене.
Арина стала на колени,
И долго, в чуткой тишине,
Перед иконою святою
Слеза катилась за слезою.
Меж тем Лукич окно открыл
И трубку медленно курил;
Сквозь дым глаза его без цели
На кудри яблоней глядели.
"Ну, завтра ярмарка. Авось
На хлеб добуду. Плохо стало!
Ходьбы и хлопотни немало,
А прибыли от них - хоть брось!
Другим, к примеру, удается:
Казна валится, точно клад;
Ты, право, грошу был бы рад,
Так нет! Где тонко, тут и рвется.
Порой что в дом и попадет,
Нужда метлою подметет.
Вот дочь невеста... всё забота!
И сватают, да нет расчета:
Сосед наш честен, всем хорош,
Да голь большая - вот причина!
Что честь-то? коли нет алтына,
Далеко с нею не уйдешь
Без денег честь - плохая доля!
Согнешься нехотя кольцом
Перед зажиточным плутом:
Нужда - тяжелая неволя!
Мне дочь и жаль! я человек,
Отец, к примеру... да не век
Мне мыкать горе. Я не молод.
"Лукич - кулак! " - кричит весь город.
Кулак... Душ-то не сосед,
Сплутуешь, коли хлеба нет.
Будь зять богатый, будь подмога,
Не выйди я из-за порога,
На месте дай бог мне пропасть,
Коли подумаю украсть!
А есть жених, наверно знаю...
Богат, не должен никому,
И Саша нравится ему.
Давно я сваху поджидаю".
Так думал он. А ветерок
Его волос едва касался,
И в трубке красный огонек
Под серым пеплом раздувался.
Порой катилася звезда,
По небу искры рассыпала
И гасла. Ночь благоухала,
И белых облаков гряда
Плыла на север. Жадно пили
Росу поникшие листы
И звуки смутные ловили.
При свете месяца кусты,
Бросая трепетные тени,
Казалось, в царство сновидений
Перенеслись. Меж их ветвей
В потемках щелкал соловей.
Быть может, с детства взятый в руки
Разумной матерью, отцом,
Лукич избег бы жалкой муки -
Как ныне, не был кулаком.
Велик, кто взрос среди порока,
Невежества и нищеты
И остается без упрека
Жрецом добра и правоты;
Кто видит горе, знает голод,
Усталый, чахнет за трудом
И, крепкой волей вечно молод,
Всегда идет прямым путем!
Но пусть, как мученик сквозь пламень,
Прошел ты, полный чистоты,
Остановись, поднявши камень
На жертву зла и нищеты!
Корою грубою закрытый,
Быть может, в грязной нищете
Добра зародыш неразвитый
Горит, как свечка в темноте!
Быть может, жертве заблужденья
Доступны редкие мгновенья,
Когда казнит она свой век
И плачет, сердце надрывая,
Как плакал перед дверью рая
Впервые падший человек!
